- Иди ужинать, Солнышко! – мама заглянула в комнату, и Лера, медленно перевела взгляд от книги на её улыбающееся лицо, - что читаешь сегодня?
- «Консуэлло».
- А «Графиню де Монсоро» уже закончила? – Лера кивнула и засмеялась. - Быстро же ты. Ну давай, поторопись, стынет.
Дверь захлопнулась, и Лера, уже полностью очнувшись от сюжета, помчалась на кухню догонять маму, находу взахлёб пытаясь пересказать понравившийся эпизод. Ей не особенно хотелось есть, но вот упустить те короткие минуты, когда мама не занята, никак нельзя. Пробегая мимо зеркала, Лера успела мельком взглянуть в него, дунуть на чёлку и скорчить себе гримасу.
Это был один из приятнейших вечеров: пятница! Мама завтра не идёт на работу, и они могут долго сидеть под разлогим орехом наблюдая, как вечер стекает по крышам и заползает в щели, откуда тут же начинают раздаваться голоса цыкад.
- Лер! Смотри, смотри! Это облако похоже на медведя!
- Точно! А это – на дракошу!
Они сидели задрав головы, чуть прижавшись друг к другу, смеясь и фантазируя. Потом пили чай и говорили, говорили, говорили… А когда совсем стемнело, и со стола были убраны последние блюдца, они так же обнявшись ушли в дом и разбрелись по комнатам.
Лера лежала в темноте, глядя в потолок. Она вспоминала мамин смех, и радовалась. Мама так редко смеялась. А ведь раньше она была готова от любой мелочи хохотать до колик, то хватаясь за живот, то запрокидывая голову назад и вытирая проступающие слёзы.
Но это было раньше, до того, как отец сказал, что семья – это перегрузочное устройство, и ушёл с чемоданом к какой-то не обременённой заботами дамочке. Он уходил и раньше, но не на долго, только пока заболевшие Лера или Ден перетемпературят, перекапризничают, а потом возвращался, садился у телевизора и болел за все футбольные команды подряд, периодически сгружая в мойку грязные тарелки. Лера так и не могла понять, как у мамы хватало сил работать с утра до ночи, возиться с вечно болеющими детьми, обхаживать дом и мужа, который ходил на работу один месяц из трёх, и при этом находить время на семейные чтения, уроки с Деном, игры с Лерой… Потом отец начал всё чаще скрашивал своё безделье рюмкой водки, начались скандалы и пьяная брань. Лерка не могла забыть, как несколько лет назад таким же летом Ден со всех ног бежал к тёте Тане, живущей через дорогу, и кричал: «Папка маму бьёт!». Тогда сбежались все родные. Дедушка, этот маленький сухонький старик, за грудки выволок пьяного отца во двор, силой усадил на лавку у веранды и спокойно сказал: «Ещё раз тронешь, убью». И откуда только тогда у него силы взялись? Отец-то гораздо крупнее… Но больше он руку на маму не поднимал.
Сон не шёл. Жаль, что сессия у Дена заканчивается только через три недели. Лера ждала его с нетерпеньем. Надо достать из шкафа шахматы, проверить все ли на месте.
Отец не любил Дена. Лера не могла простить этого. До сих пор при воспоминании об отношении отца к сыну, у Леры сжималось в груди и появлялась резь в глазах. Её саму отец как-то любил, её вообще все любили. Да и Дена тоже все. Кроме отца. А Ден хороший. Внешне он – полная противоположность Лерки: невысокий, сбитенький с тёмными кучерявыми и жёсткими, как проволока, волосами. Лера почувствовала, что улыбается. Она вспомнила, как прошлой весной, когда снег ещё не полностью сошел с земли, они с Деном шли по следу дикой козы. Они долго пробирались через заросли, а выйдя на поляну с болотцем, на одно мгновение увидели, как вдруг из затрещавших камышей, запрокинув рогатую голову словно взлетела грациозная фигура и тут же скрылась в лесу. Полдороги обратно Лера ещё как-то шла за братом, но в конце-концов так устала, что чуть не свалилась в овраг. И тогда Ден усадил эту четырнадцатилетнюю дылду на плечи и понёс, а Лера старалась подобрать пятки, чтобы они не стучали брата.
Она помнит всё. Помнит, как Ден читал ей книжки, как придумывал новые игры, чтобы развлечь горящую от температуры сестру, как отдавал свои конфеты, как бежал на помощь при первом зове... да разве всё перечислишь? «Ден, я скучаю!»- собственный шёпот вывел Лерку из полузабытья...
Да, давно мама так не смеялась.