Твой прадед знал прекрасны времена,
чьи сыновья на землю рассыпали семена
родного духа, чести и любви к стране,
к земле, которая не раз была в огне.
Но где взошедшие ростки?
Твой прадед жаловался сыну,
что мужество народа дало седину,
что люди новые в полку,
не знают храбрости. И толку?
В таких и вовсе облысевших сыновьях,
Которых только развлекать на собственных речах.
Твой дедушка был храбрым человеком.
Он говорил не умолкая о Победе.
Добытую не только самолетом, танком, пистолетом,
а сердцем, страстью, болью об убитом человеке,
раскинувшемся на окровавленной траве.
А ведь на этой, уже грязной, пелене,
тогда должны были играться дети.
И вот, обеспокоившись, твой дедушка твердит:
«не потеряй сию страну, она не раз способна победить!
И я надеюсь на тебя. И я пойму.
Лишь не теряй из виду родину свою.»
Отец твой занятой, работал на два фронта,
чтоб прокормить тебя – неблагодарного ребенка.
Он верил, и верит до сих пор,
что власть советская не бросит вас на произвол,
и вам сынам - да будет счастье.
Ну а пока родная мать наденет старенькое платье,
ей все равно в чем быть, она ведь знает,
что по труду её досталось:
и платье, и квартира, и муж и сын,
за счастье ей осталось, разжечь души камин,
и объяснить потомкам, что дом какой он не был, он один.
И ты с годами всю историю внимал,
отцов, дедов. Что ты узнал?
Как понимаешь мир и дух страны,
что слышать будут от тебя сыны?
«О! Эта власть – сплошной развал.
гнилые души, лица напоказ,
О, сколько будут здесь плодить зараз?
А ведь была страна в былое время,
сейчас несем её лишь имя.
Сынок, родной мой. Уезжай.
В чужой стране беды не знай.»
А сын и вправду сперва думал,
что кто-то злой всех надоумил
забыть былые времена, забыть
дедов, отцов и матерей. И злить
ужасным поведеньем и самолюбие кормить.
Пройдет не мало лет и по иронии судьбы,
Дедами будут и твои сыны.
они расскажут всем, как было хорошо,
и только одному понять дано,
пока он молод:
«Не властью человек гордиться о стране,
а личной, маленькой империей в душе.»