Покончив с выражением приязни
(В чужом краю своей вороне рад),
Сорделло стал расспрашивать пристрастней
И поражён был, что прошли мы Ад,
И не один страданий круг -
Все прОклятые щели, где кипят
Смола и кровь, и трубы медные,
И головы вмороженных во льдах,
И дыма удушающего бездны.
"Кто вас провёл через кромешный Ад?"
"Одна лишь благодать Небес, -
Ему ответил проводник и маг, -
И ни один не смел нас тронуть бес,
Хотя от страха нету избавленья,
Но всё ж прошли ранений и ушибов без".
"Так кто же вы? - спросил опять с волненьем
Сорделло, - Может быть, святые?"
"О, нет! - ответил гид мой, - по рожденью
Язычник я. Христа узнал впервые,
Когда Он в Ад спустился с Воскрешеньем,
Уж я был осуждён томиться в Лимбе -
Вергилий я; быть может, песнопенья
Ты слышал иль читал, ты ж латинянин".
Сорделло выпучил глаза от удивленья:
"Дозволь тогда тебя обнять!
Ведь это ты, великий гений;
Высокая поэзия вся вышла от тебя".
"Спасибо! - отвечал поэт, - Дружище,
Всё это в прошлом, а теперь
Не можешь указать нам вход в Чистилище?"
"Мой круг прогулок строго ограничен:
Ходить вокруг и на террасу вверх -
В пределах этих ознакомлю лично.
Ещё одно: бродить здесь в ночь - запрет,
И всякое движенье - до захода,
Ночная тень приносит душам вред".
"Что может помешать проходу?
Мы Ад прошли в кромешной темноте,
Перетерпели всякую погоду".
Сорделло нам: "Законы здесь не те,
Ночь всех лишает зренья, воли,
Пойдём искать приют удобный, а затем
Вас познакомлю с теми, кто в неволе
До разрешенья двигаться наверх
Томится здесь своей согласно доле;
Вы сможете тут кое-что заметить
Узрев великих императоров земли -
Что собираются в долине этой вместе".
И в самом деле, вскоре мы открыли
Довольно многолюдную компанью в Гроте
Нестройно певших "Славься, о Мария".
"Смотрите, - указал Сорделло, - вот Рудольф,
Теперь экс-император Габсбургский,
"Священной Римской всей Империи" король,
А с ним властитель бывший Пражский,
И бывший враг его заклятый, Оттокар,
Что был убит Рудольфа войском вражеским;
Сейчас он для него не жаждет адских кар,
Наоборот, к нему расположился дружески
И убеждает сбросить угрызений жар.
Италию занять Рудольфу не хватило мужества,
Тогда как только он мог навести порядок
В стране, где всё - религия, мораль - разрушены".
Ещё два короля невдалеке сидели рядом,
Скорбя, что их и сын, и зять Филипп Красивый -
Великий мастер и меча, и яда;
Поодаль с носом Карл Анжуйский, что проспал Сицилию -
Его изгнала "Сицилийская вечерня":
Был избран певший рядом Педро Арагонский Сильный,
Теперь они беседуют с доверием,
Совсем как закадычные друзья -
Их примирили смерть и вера.
Таким явлением был поражён, конечно, я:
Что стОит власть (к чему стремятся люди),
Когда враги земные здесь - одна семья!
Ведь сказано: "Сик транзит глориа мунди". *
* лат. "Так проходит слава мира"