ВЕСНА
I
В стволах деревьев соки
озвучили пейзаж,
и в этот строй высокий
включился голос наш,
хоть слишком кратки сроки.
Ни выхода, ни входа.
Ты путь нам укажи
в твой лабиринт, природа,
где через рубежи
уводит вдаль свобода.
Дать мы другим готовы,
возможность продолжать, -
но как сквозь все покровы
мне сердцем поддержать
твои первоосновы?
II
Готовится нам в дар
земля и остальное
отрадное родное
благословенье чар.
Как радуется глаз,
взирая на премьеру!
Однако, зная меру,
мы скажем: хватит с нас.
Хоть зритель невредим,
он склонен к перемене,
и слишком близко к сцене
мы, кажется, сидим.
III
Когда струятся вверх по капиллярам
живые соки, как они давно
текли, теперь играя в буйстве яром,
хоть предстоит отбытье все равно,
их тело, оскорбленное таким
стихийно-взрывчатым напором,
который вопреки любым заторам
для старческих артерий нестерпим,
пытается найти себе опору,
затвердевает вроде льда
и подтверждает, что земля тверда,
ей загодя давая фору.
IV
Убивают вешние соки
престарелых и отрешенных,
а на улицах воскрешенных
восхитительные потоки.
Кто свою пережил природу,
обречен крылами гнушаться,
тот стремится только к разводу,
чтобы с хищной землей смешаться.
Потому что пронзает нежность
и прельщающихся, и прочих,
так что ласковая неизбежность
сокрушает и неохочих.
V
А если не страшны
изысканные ласки,
без гибельной опаски
кому они нужны?
Насилье одолеть
готовые наскоком,
грозят в пылу жестоком,
и нам не уцелеть.
VI
Когда твоя подачка,
нас веселит, зима,
заходит смерть, скрипачка
бродячая, в дома.
Когда к полям пригожим
"весной вернется плуг,
смерть ластится к прохожим
и бегает вокруг.
VII
Адамов бок - оплот,
где женщина зачнется.
Куда она вернется,
когда она умрет?
Как раз по ней ковчег,
не уже и не шире;
не лучшая ли в мире
могила - человек?