I. Весна
Я знаю толк в глазах, зеленых и надменных,
с хрустальным огоньком, с хрустальным холодком.
Я знаю толк в глазах, таких неоткровенных
при повседневной лжи, при грохоте дневном.
Я знаю толк в глазах. Когда, смирив дыханье,
в зеленые глаза я поднимаю взор,
при шорохах весны, такой пьяняще ранней,
зеленая листва сплетает свой узор.
Ах, лучше мне молчать, и с самого начала,
чем грубым доверять и непростым словам,
как этот чудный мир случаен и нечаян,
как ветка водит тенью прохладной по щекам.
Когда короткий срок, отпущенный для лета,
однажды, как для всех, закончится для нас,
я не умру, глаза прекраснейшего цвета.
Я буду долго жить, чтоб долго помнить вас.
II. Лето
Под пьяные голоса
и попытки спеть
я скажу, что у тебя глаза
цветом в августовскую степь.
Что еще беднее и глуше,
чем усталая зелень степей,
красота твоих вечно лгущих
и отчаянно ясных очей.
Но смиренье не властно над степью.
И особенно видно вблизи,
как упрямые грубые стебли
отвергают поддержку земли.
Над пресыщенной солнцем травою
безнадежна тяга их вверх,
чтоб поднять земную тревогу
до холодных небесных сфер.
И куда молодым побегам
до присохшего к жизни репья!
Подивись их убогим победам
над мгновеньями небытия.
Что так веет печалью острой?
Не история ль жизни твоей?
Что так тянет, как будто мы сестры,
на колючие щеки степей?