Я песнь свою, как кукушонок
Спою, сидя в чужом гнезде.
Про то, что век наш будет долог,
Пока у власти мы везде.
Про то, что мир нас уважает,
Про ПМЖ, что за бугром,
Про то, как мы туда летаем,
Что нам преграды нипочём.
Про то спою, как нас гоняют,
Те, что с ободранным хвостом,
И нас с гнезда порой шпыняют,
Но, мы-то клювы им порвём.
Ещё спою как папа с мамой,
Ну, те, что вовсе не родня,
Меня кормили, чем попало,
Хотя, я, вроде их семья.
Ещё спою я про уют,
Ну, тот, что в гнёздышке дают.
Да, и совсем он не уют,
А ширпотребовский приют.
Чтоб здесь тебе перину с пухом.
Ну, это только если ухом,
Ты вроде как-бы невзначай,
Уткнёшься сёстрам в мягкий край.
Ещё спою вам про свободу,
Ну, ту, что с факелом приходит,
В родные, тихие края,
Когда в отлучке вся семья,
По той, простой для всех причине,
Что кушать надо мне – их сыну.
Да и вообще житьё-бытьё,
Ну, срам один, да и гнездо,
Как вроде в хлеве выбирали.
Скрипит, трещит, сквозит ветрами.
За что налог…, ах, да, мы сами,
Установили свой закон.
Но, мы совсем здесь ни при чём.
Ведь этого хотело братство.
Чтоб всей окраины богатство
Ну, было как-бы под надзором.
Чтобы никто не смог с дозором,
Своим поганым клювом всласть,
Поклёп дрянной нести на власть.
Ну, вроде всё я спел, сегодня.
Теперь мне нужно на таможню.
Чтобы понять, как всякий хлам,
Мы превращаем в амбру там.
Сладка их жизнь, и нету в ней изъяна.
Один чиновничий – зовётся глухотой.
И воображают, будто спьяна
Нам всем захочется в тот мир, другой.
Ну, где купцы сейчас у власти.
Где летний сон, ну прямо в руку,
Их на волне от волчьей пасти,
Взнесёт, оставив в стороне разруху.