С.Р.
Да, только я во всём виновен этом, -
Впишите это крупным шрифтом в дело.
Теперь и для меня всё дико это –
Я сам любовь её приговорил к расстрелу.
Безумно так любить не каждому дано,
Тем более - так сильно ждать и верить.
Она была хмельнее, чем вино,
Но редко я врывался в её двери.
А стоило мне с нею повстречаться –
Безумными желаньями обУян,
Упрёки, с уст готовые сорваться,
Испепелял я жадным поцелуем.
Он всё-таки настал –
проклЯтый мною день –
И, как палач, я вырос на пороге,
К моим ногам стремглав
её рванулась тень,
Но я не посмотрел себе под ноги…
Она ждала моих горячих фраз,
К груди моей прижаться так хотела,
Но методично мой холодный глаз
Нащупал мушку в прорези прицела.
В крови, она бессильно пала в чистый снег,
Не в силах выдержать несправедливой муки,
Но я её не пожалел, не пОднял - нет…
Я в сторону отвёл протянутые руки.
И лишь потом, дивясь её необъяснимой силе
И восхищаясь без конца её величьем,
Навзрыд я плакал на её могиле
И монстра усмотрел в своём обличье.
Я всё сказал, мне нечего добавить,
К чему молить : «Любимая, прости…»?
Обломанные крылья не расправить,
Цветам умершим вновь не зацвести.
хх.хх.1982