+++
Да ведь пора завершать повествование.
Всё проходит...
И Марью надо остановить: сколько можно бегать-прыгать
на этой земле... Эй, погоди, остановись! Эй...
- А кто это, деда?
- Где? А-а... это жаворонки... жаворонки.
Чуть не конец июня, а они вона где... Когда-то я видел-слышал их
в мае. Жаворонки... Ну да, мы тогда с жёнкой шли через поле.
Мы с Марьей моей шли через поле, а они пели.
- Они слаще соловьёв?
- Нет-нет... соловьёв люблю больше...
Вот и посмотрели в чистое небо. А теперь...
теперь вот что-то тут на земле. Здесь две тракторные колеи. Глубокие...
И какие интересные камушки. Похоже, это каменные
наконечники стрел. Жаль, что не археолог.
И мы с Машенькой стали ковыряться маленькими палочками
в каменисто-песчаной земле. Очень много интересных камушков.
Сколько нароем, если идти по колее до самого леса? До самого синего леса...
И вот смотри-ка... смотри-ка... очень похоже на сердце...
сейчас хорошо очищу... да, каменное сердце.
Тёмно-жёлтый кварц?
Неужели и они... Древний охотник влюблённо подарил
своей юной подруге? Давным-давно...
И слой времени, слой земли покрыл эту любовь.
И все их забыли. Навсегда.
И сердце жёнки моей Марии прикрыто холодной землёй.
Ладно, чего там... всё равно когда-нибудь встретимся. Да?
А потом мы пошли домой.
Возле радиактивно-гранитной дороги Марьюшка вспомнила:
а где Бубик и Тузик? Угу, их, оказывается, зовут
вовсе не Чока и Трезор.
Где... не знаю где... у тебя на бороде...
И тут я вспомнил: они лежали в кармане рубашки и, наверное,
упали на землю, когда рубашка оказалась у меня на плече.
Мы, конечно, побежали в лихорадке назад, стали искать на дороге,
но ничего не нашли.
Это же такие крошечные пластилиновые собачки...
Стало очень грустно.
И мы придумали, что Бубик и Тузик просто ушли в поход
к ближнему лесу,
а потом они вернутся, и мы заживём по-старому.
Я и Маша будем долго-долго маленькими-премаленькими...
может, всю жизнь...
И всегда будем играть друг с другом...
если не окаменеют сердца.
+++