В стотысячный раз выползая на сушу,
Выталкивать воду из легких и жить,
По линиям крыльев собрать свою душу,
Искать, что еще здесь возможно забыть.
И мокрый песок отряхнув, мимоходом
Заметишь, что волосы нынче длинней.
И, вроде, хватает на жизнь кислорода,
Но крылья не стали хоть каплю светлей.
Большого и людного города окна,
Закрытые наглухо, ждут у себя.
Там все же живое, наверное, что-то,
Раз всё еще тянет за жилы сюда.
Нехватка умения быть оптимистом
Тонирует мысли не хуже, чем грим.
Ты можешь и Шубертом, Бахом, и Листом,
Но как это страшно - быть кем-то одним.
И мокрых следов на асфальте горячем
Боятся не меньше, чем новой чумы.
И старый, потрепанный солнечный зайчик
Пытается высветить детское 'мы'.
Обняв пустоту, до печали не злую,
Лелеешь оттенков смирения грусть.
И крыльев обшарпанных перья целуя,
Прошепчешь: 'Я больше сюда не вернусь'...