он распластался, разверзшись навстречу уже ничего
не значащей боли, и губы его приоткрыты, как будто
медленно в них перемещается живительный воздух,
и на краешке губ играет усмешка над происходящим,
перед падением ему казалось, что все обмануты им,
но все стоят стеной, а он пал.
глупый, глупый мальчик, ты долго выбирал себе нож,
которым исполосовал лицо старухи,
быть может этим даже украсив его,
но не обезобразил. ты уничтожил женщину,
бредущую, как приведение, с пустыми глазами,
оставляя ножом черные дыры;
а она не остановилась, не заметила,
не обернулась, а ты буйствовал, рвал,
теплые ртутные шарики крови разбивали
твое лицо и сами на лету разбивались.
в общем, пока, я пожимаю твою вялую руку.
;