И.Г.
ну чего они все, как бараны, на тебя пялятся
итальянцы, австрийцы и даже – а эти-то куда? – китайцы
тычут в наш столик своими короткими пальцами
и, причмокивая языком, что-то лепечут о тебе засранцы
не на своём, а на очень плохом английском
на своём, похоже, совсем потеряли дар речи
а ты сидишь напротив меня так близко
и я, наклоняясь, целую твои красивые плечи
наплевать на китайцев – успокоятся как-нибудь
перебьются на взглядах, если, конечно, не окосеют
они же не видели, как твоя грудь –
не видели и не надо, пусть от зависти зеленеют –
поднимается выше, когда мы с тобой остаёмся наедине
и умирают все-все – даже песочные – в мире часы
и как сильно дрожат твои руки там – на моей спине
перед тем как чертить на ней длинные взлётные полосы
а в венском меланже тают отпущенные нам минуты
и их не удержишь затейливой маленькой ложкой
чтобы припрятать на завтра и послезавтра
жизнь без прибавок на швы и подгибы в бублик согнута
и можно ещё, сколько хочешь, сидеть на дорожку
свобода лишь в дырке, согласно учению Сартра
время снова пошло, но от вечности не убудет
ты рядом со мной, и нет ничего дороже
и всё, что было, что есть и когда-то будет
из горла молитвой в небо – спаси нас, боже...