ПТИЦА ОГНЯ
Птица огня, златобелым крылом озарив горизонты,
померкла, мерцая, за солнечнопламенным краем
в густеющей западной дымке,
Чёлном-посланцем скользнув
по сапфирно-цветущим раздольям
беззвучных пылающих бездн.
И в исчезающем в сумерках мире
цвет и блистанье мне в сердце плывут,
возвращаясь сквозь синий трепещущий вечер:
Пламень и блеск озарили
вспененные Вечности воды,
восторженно-белую гладь.
Птица огня, златобелые крылья твои
поздно, медленно всплыли из Вечности.
Ангел, несешь ли
Ты мне для этой земли, томящейся жаждой,
дух безмолвный и вольный,
любви неизбывной пунцовый божественный пыл —
Дивный кувшин белочудных лучей,
пенящийся розвокрасным пьянящим нектаром
из полных блистаньем сосудов великих экстаза,
Медом из солнечных гроздьев бессмертной ягоды винной,
выжатым пляской Танцора во Времени,
буйством его внезапных неистовых стоп?
Розово-белый алтарь, воздвигнутый вечным Безмолвьем,
сделай же ныне природу мою беспредельной, а дух мой —
гостем душевным в Его одиноких просторах,
И к единенью взнеси с Той, что златым простирается телом
в сфере алмазной, осиянной звездным цветеньем
и страстью лучистой Ее!
Ярким багрянцем, о птица, твоя обливается грудь,
словно бы кровью души, что на скалы вершин мировых
взбирается тяжко, нагая,
Будто рубин огненосный любви
с лепестками-пламЕнами в златосеребряной вазе
ночи, луной ограненой, и восходящего дня.
О пламенеющий дар, дар последний Времен,
жертвенный цвет, что конечного боги
Бесконечному немо подносят,
О чудо-птица с крылами горящими света,
с очами, что зрят без границ
за пределы всех сфер и пространств,
Пыл твой волшебный вдруг сокрушил
жизни и мысли преграды
и твой полет достигает лучащейся цели;
В тайных объятьях Безмолвья, в малиновом Пламени рея,
ты предстаешь пред очами Вневременья,
зришь Запредельного Лик.
Перевод: Ритам
*
Sri Aurobindo
THE BIRD OF FIRE
Gold-white wings a-throb in the vastness, the bird of flame went
glimmering over a sunfire curve to the haze of the west.
Skimming, a messenger sail, the sapphire-summer waste
of a soundless wayless burning sea.
Now in the eve of the waning world the colour and splendour
returning drift through a blue-flicker air back to my breast,
Flame and shimmer staining the rapture-white foam-vest of
the waters of Eternity.
Gold-white wings of the miraculous bird of fire, late and slow
have you come from the Timeless. Angel, here unto me
Bringst thou for travailing earth a spirit silent and free or
His crimson passion of love divine,—
White-ray-jar of the spuming rose-red wine drawn from the vats
brimming with light-blaze, the vats of ecstasy,
Pressed by the sudden and violent feet of the Dancer in Time
from his sun-grape fruit of a deathless vine?
White-rose-altar the eternal Silence built, make now my nature
wide, an intimate guest of His solitude,
But golden above it the body of One in her diamond sphere
with Her halo of star-bloom and passion-ray!
Rich and red is thy breast, О bird, like blood of a soul climbing
the hard crag-teeth world, wounded and nude.
A ruby of flame-petalled love in the silver-gold altar-vase
of moon-edged night and rising day.
О Flame who art Time’s last boon of the sacrifice, offering-flower
held by the finite’s gods to the Infinite,
О marvel bird with the burning wings of light and the unbarred
lids that look beyond all space,
One strange leap of thy mystic stress breaking the barriers of mind
and life, arrives at its luminous term thy flight;
Invading the secret clasp of the Silence and crimson Fire
thou frontest eyes in a timeless Face.
* * *
16—17 октября 1933 г.
Впервые опубликовано в сборнике «Шесть стихотворений», 1934 г.
КОММЕНТАРИИ
Комментарий переводчика
Стихотворение относится к числу метрических экспериментов: сочетание акцентного и метрического стиха. Строфа состоит из четырех рифмующихся строк, имеющих попеременно двенадцать и десять ударений. Вторая и четвертая строка каждой строфы состоит из десяти стоп смешанного ямба и анапеста, первая и третья, хотя и сходны по строению с второй и четвертой, тяготеют к акцентному стиху. Схема рифмовки строк в строфе abab. Перевод выполнен нерегулярным нерифмованным тоническим стихом, чтобы максимально сохранить богатство многомерной образности оригинального стихотворения.
Стихотворение представляет собой блистательный образец мистической поэзии Шри Ауробиндо и его экспериментов с тоническим стихосложением, дающим большую свободу изобразительному видению. Закатное солнце над морем предстает глубинному, преображающему видению души пламеннокрылой огненной птицей, вестницей Вечности, приносящей поэту и всей земле покой безмолвного духа и бессмертный пыл божественной любви — пьянящего меда экстатических солнечных лоз. Многоплановое видение, чрезвычайно насыщенное необычной символической образностью, перерастает в молитву-устремление о расширении всего существа в беспредельность, о единении с Божественным Духом в Его одиноких просторах и Божественной Энергией-Матерью с Ее златым телом, простирающимся в алмазной сфере. При виде багряного диска сердце поэта печалится о тяготах восхождения души на вершину мира, но и радуется символу раскрывающейся перед ней высшей огненосной любви — рубинового цветка с лепестками-пламЕнами, красующегося в златосеребряной вазе лунной ночи и восходящего дня. Духовное переживание достигает апогея, и чудо-птица пламенеющего солнца отождествляется с душой поэта, взмывающей за пределы ума и жизни, жертвенным цветком, преподносимым Бесконечному: она достигает цели своего полета и парит в объятиях заветного Безмолвия, в малиновом пламени всевышней Любви пред очами Вечного.
* * *
Комментарии к стихотворению из писем Шри Ауробиндо
…Птица Огня, — это птица-агни*, психическое** и тапас***…
5 ноября 1936 г. Письма о поэзии и искусстве, с. 294
* Агни — (санскр.) огонь.
** Психическое — термин Шри Ауробиндо для обозначения истинной души человека (от греч. «Психея»).
*** Тапас — «жар»; любой вид энергизма, аскезы, самообуздания сознательной силы, воздействующей на себя или свой объект; сущностный принцип энергии.
*
Птица Огня — это живой носитель золотого огня Божественного Света, белого огня Божественного Тапаса и малинового огня Божественной Любви — а также всего остального, что несет в себе Божественное Сознание.
Собрание стихотворений, с. 578
*
[При нисхождении Супраментального в подсознательное] видны красно-малиновые свЕты. Один из них — это Супраментальная Божественная Любовь, другой — Супраментальная Физическая Сила».
Цит. по: Д. К. Рой. Шри Ауробиндо пришел ко мне, с. 73
*
«Птица Огня» была написана в течении двух дней и впоследствии доработана…
О себе, с. 304
*
«Ангел»… — это обращение к птице. Это Птица, которая отправилась достичь Вневременного Божественного и возвращается поздно (в то время, как садхак* и мир долго боролись и тщетно ждали), неся долгожданный дар.
* Садхак — осуществляющий духовную практику.
*
Ученик: Правда ли, что «Птица Огня» олицетворяет стремление?
Ш.А.: Нет, эта Птица — не просто стремление.
*
Ученик: «Танцор во Времени» — это Натараджа*?
Ш.А.: Да.
* Натараджа (санскр.) — «Господь Танца» или «Танцующий Господь» — бог Шива в ипостаси космического танцора; популярное в Индии изображение, представленное в камне или металле во многих шиваитских храмах.
*
Ученик: «Любовь с лепестками-пламЕнами», о которой Вы говорите в одной из строк, думаю, возможна только на одном из уровней, близком к Сверхразуму?
Ш.А.: Она возможна также и на уровне психического.
*
Ученик: Фраза «arrives at its luminous term thy fligh» («и твой полет достигает лучащейся цели») означает, я полагаю, полное нисхождение в материальное сознание после разрушения преград ума и жизни.
Ш.А.: Нет. Она достигает Вечного и приносит обратно в материальный мир то, что находится за пределами Разума и Жизни.
25 октября 1933 г.
*
«Танцор» — это не Дух Времени, но Божественное во Времени.
1933 г.
*
Пламя означает Птицу Пламени, Птица же — это символ внутренней Силы, поднимающейся благодаря «жертве», то есть йоге. Последние строки означают, что у нее есть сила, чтобы превзойти пределы разума и жизни и достичь того, что находится выше разума и жизни.
2 декабря 1933 г. Письма о поэзии и искусстве, с. 243—244
* * *
Комментарий Амаля Кирана —
наиболее выдающегося духовного поэта среди учеников Шри Ауробиндо
Даже незначительной восприимчивости к великим оккультным ритмам достаточно, чтобы, читая это стихотворение, мы со всей очевидностью ощутили присутствие реальности, принадлежащей иным, не физическим, планам бытия. Эстетическое чувство неопровержимо улавливает внутреннюю вибрирующую достоверность духовного опыта, движущуюся между нашим тайным духовным сердцем и неким тонким эфиром выше нашего разума, и прочитав его, мы ощущаем, что ритмичными взлетами своего изобразительного видения поэт вознес нас из пределов ограниченного словесного выражения к переживанию некой великой многомерной тотальности.
«Птица Огня» — это не нагромождение полуотчетливых, полунеясных образов — это единое
стройное целое, и после прочтения у нас не остается никакого впечатления невнятности выражения. Свет и полет, которыми наполнены отдельные образы, обретают завершенную покойную полноту, единую, цельную многомерность, исполненную глубокой духовной сути, — пусть эту суть и не всегда может охватить наше ментальное понимание. Мистическая поэзия в высшей степени обладает присущим всякой настоящей поэзии непостижимым измерением, чем-то, что не поддается ментальному анализу, некоей суггестивной аурой по ту сторону слов.
Амаль Киран. Шри Ауробиндо — поэт, с. 43
(все примеч. даны переводчиком)