Немилосердно кончается лес,
Мох уже дышит цивилизацией,
Где, нахлобучив шапку небес,
Сеются звоном и деградацией.
Голые кости древесных пространств,
Растущих наброском скелета земли,
Ноют под бурями гумусных царств,
Гуманных свечкою в анус любви.
А усы придают дополнительные
Черты, что зависит от пола и рода
Занятий. Модницы глушат слабительное,
Кайфуя от мнимых светоприходов.
В темных проходах – глухих коридорах
Отбросы обществ служат мессы пыли:
Они знают, что их допустили до родов
Потому, что не раз о пыльном забыли.
Истерический смех девочки-подростка,
Широко смотрящей на останки младенца
В мусорном баке: «Ведь я знала же – просто
Все это гниль, разогретая солнцем!
Зачем это мне?» И виснет извечный
И, в общем-то, глупый вопрос паутиной.
Лето. Два облака тянутся млечно
К солнцу – подобию апельсина.