Это город, в котором существовал
то ли Бродский, то ли святой,
где мосты, состоящие из зазывал
отражаются то ли водой,
то ли взглядом, и тем, кто повествовал,
напиваясь, как вечный гой.
Это место, в котором я дважды рад
быть последним и быть один,
этот город сцеплен на вечный вант
и на песни своих ундин,
подвязав на шею петлю и бант
я слоняюсь как трезвый финн.
Снова высохло горло, у ветра вид
будто он задувать устал,
и подвижные тонны кариатид
разбредаются по местам,
но я знаю, что снова зашелестит
срочновыгодных береста.
И кому спасение ветер даст,
тот нахмурится от него,
только те, чьи веки смыкают глаз
зорко смотрятся в ничего:
в отраженье неба, в примятый пласт,
в сумме воздух и H2O.
Если я когда-нибудь полюблю
что-то больше, чем та река,
если я, сообразно тому нулю
заморожу ее слегка,
то тогда, возможно, что есть верблюд,
что вдруг выскользнет из ушка.