***
Пришёл страдалец к мудрецу.
– Учитель, дай совет.
Проблемы хлещут по лицу –
Уж в тягость белый свет.
Жена гуляет, денег нет,
Отбился сын от рук…
Что предпринять, коль не секрет?
Избавь меня от мук.
Мудрец промолвил: – Улыбнись!
Проблемы – не беда.
Я на дощечке выжег мысль:
«ТАК БУДЕТ НЕ ВСЕГДА»!
Повесь дощечку на «сарай»,
И каждый день, с утра,
Ты, как молитву, повторяй
Заветные слова.
…Минул с тех пор, наверно, год.
Страдальца не узнать:
Он припеваючи живёт! –
Купеческая «стать»!
И вот сегодня (знать судьба)
В его дверях – мудрец.
– Какие люди в гости! Ба!!!
Ты жив ещё, отец?
Привет, всевед! Явился с чем?
Доску забрать? – здесь всё…
Ответил старец, между тем:
– Пусть… повисит ещё…
***
Я подсмотрел однажды осень
В её минуты увяданья.
Смущала осень неба росинь,*
Но в чувствах не было желанья.
Желанья буйства и свободы,
Кокетства с южными ветрами,
Когда апрель торопит роды,
Забыв о неизбежной драме.
...Я подсмотрел однажды осень.
А ведь она была девицей…
Ей захотелось на мгновенье
Весною заново родиться.
Но это только на мгновенье
(простится блажь почтенной даме) –
Явился ангел, знак смиренья:
– Мадам, вас ждут в Небесном Храме!
*Росинь – романтическая синь
(авторский неологизм)
***
Дорогая моя, родная!
Я сегодня, поверь, не усну.
Круговерть соловьиного мая
заронила мне в сердце весну.
И неважно, какую по счёту
(да и стоит ли вёсны считать?),
ты пойми, я влюблён! – вся забота
нежно плечи твои обнимать
и дышать лишь твоим дыханьем,
упиваясь избытком страстей,
трепетать в хулиганских признаньях,
как в черёмухе тот соловей...
…На меня снизошла прелесть мая…
Только видел я в памятных снах
(всё пройдёт на земле, дорогая),
наша Родина – в Небесах!!!
***
Ах, какое лето! На лугах клубника…
Из цветов июльских сплёл я кузовок.
Милая, расслабься! Ягодку возьми-ка…
Слышишь, как пичуга веселится впрок?!
…Ягодное танго на губной гармошке
Я тебе сыграю с иволгою в тон.
Ветер кучерявый по лесной дорожке
Разнесёт округе наш любовный стон.
***
Ты глупа!
Но... очаровательна!!!
Только я ещё более глуп,
И поэтому, обязательно,
Доберусь я до пухлых губ.
Доберусь я до «чаши грааля»,
К ней прильну,
встрепенусь,
пальцы в хруст…
Так пойдём, разлюбезная краля,
Обломаем
какой-нибудь
куст!
***
Благоухает разнотравьем
В июльских радугах покос.
Покос! Пацанское желанье
Взобраться на душистый воз.
И пусть в оглоблях старый мерин,
И сам давно ты не рысак,
Но взбудоражил душу клевер:
Гони кручину прочь, чудак!
Вперёд истрёпанный возница!
Ты снова молод, ты здоров!
А на возу – краса-девица! –
Сподручней всяких докторов.
Забрось таблетки и пилюли,
Лужок кустистый застолби,
Так, чтобы весь покос в июле
С того лужка неслось: Л-Ю-Б-И!!!
***
На макушке лета разобью палатку,
Костерком взлохмачу хворост пресных слов,
К небесам дырявым (от дождя, украдкой)
Прилеплю заплатку утренних стихов.
***
За что ж меня вы любите,
за что ж меня голубите? –
подруженьки-красавицы,
лебёдушки мои.
Зачем со мной вы блудите,
зачем меня вы губите? –
поёте хором здравицы
с зарёй и до зари!
А впрочем, меньше слушайте.
Гуляйте: пейте, кушайте! –
дурная слава скорая,
мне к ней не привыкать.
Чужое не пристанется,
с меня сегодня станется:
на пересуды мутные
имею честь… плевать.
Без вас я – лес заброшенный,
увядший луг нескошенный,
с подрезанными крыльями
примолкший соловей.
В миру, как гость непрошеный:
застиранный, заношенный,
с оскоминными былями
певец... ржаных полей.
А с вами, ясным соколом,
врываюсь в даль высокую
и не боюсь нисколечко
губящей высоты!
Подружки синеокие,
озёрушки глубокие,
Вы ж доля моя, долюшка! –
подснежные цветы.
***
Ох, как болела голова! Скорей бы дождь!
С утра дождю разгон давал Небесный Вождь:
– Ну, сколько можно ливня ждать
с пустым ведром?!
…К обеду взбухли облака, закашлял гром…
И, наконец-то, прорвало… Земля, с дождём!!!
***
Плакучая ива с берёзой плакучей
Расплакались как-то пред тучей летучей.
А туча сама разродилась слезами…
Ну что, горемычные, делать мне с вами?
***
Полночный сварщик огненной дугой
разверзнул небо. В ужасе весталки.
Гроза творит в безумстве танец свой,
лишку хватив у Зевса на гулянке.
Эх, «три креста, аллюр»! Я долго ждал,
чтоб справить эту пляску огневую.
Прости, Всевышний, знаю – опоздал,
но не сменю партнёршу на другую.
Я сам чумной, нажил себе сто бед.
Легко ль грешить? Да и не каждый сможет
в небесном танце, прочертив свой след,
сгорев дотла, заблудших растревожить.
***
Сказал мне душ пропащих властелин:
– Сынок, зачем терзать себя сомненьем,
По-человечески, конец у всех один.
– Подумал я... Плутует "гражданин".
Конец один, но с разным продолженьем!
***
Взрывали апрель акварели.
Ветра «равелем» ревели.
Берлогу реликтовой прели
сверлили пернатых свирели.
Ровняли ручьи параллели,*
триоля прогалинам трели.
Трудились ручьи – радели…
…Архангелов трубы пропели!..
– Проснитесь! пророчьте прозренье:
безвременье рубят крещеньем.
– Проснитесь! узрев озаренье:
грядет
Христа
Воскресенье!!!
* «Глас вопиющего в пустыне: приготовьте путь Господу, прямыми сделайте стези Ему» (Ис.40:3; Мф.3:3).
***
Бескровные губы в складках морщин
Лобзали, наверное, многих мужчин,
Обманчивой плотью сеяли страсть.
В желанье телесном – бесовская власть!
Тут даже лукавит раскаянья час
Под хрип заутробный: «Да милует нас
Всевышнего длань в безотрадном суде»…
Ан нет сожаленья на грешном челе!
Изведано много – губы не лгут.
Подумаешь новость – «тесовый приют»…
С молитвой вприкуску (без веры – пустой)
Прогорклую память жуют меж собой.
А память замкнёт неизбежности круг
(ведь всё повторялось не раз и не вдруг),
Коль вестник небесный потёртым крылом
Расчистил стезю пред могильным холмом.
Но видно, до срока он бросил полоть, –
Ехидной гримасой ответила плоть:
В момент упокойный привиделся ей…
Беспутный архангел из мира теней.
***
В который раз звоню проведать друга.
Звоню, чтоб разорвать молчанья круг.
Ему набрать мой номер – недосуг.
– Дела, старик… На днях завёл прислугу,
Свободных нет минут… А был ли друг?!
***
В стороне большаки оставляя,
у излучины с пыльным просёлком
деревенька бежит, петляя,
голосисто, задорно, звонко!..
Я припомнил тебя такую:
нараспашку, с душою русской!..
По раздольным песням тоскуя,
пробираясь тропинкой узкой,
от забытого полустанка
я спешил с затаённой надеждой,
что под крик петухов, спозаранку
обниму тебя девственно прежней!
...Боже, мой! но у заводи тихой,
где ракиты склонились напиться,
искромсав твои дворики, лихо
кран железной рукой суетится.
Лезут ввысь колченогие тумбы, –
на земле что ли места им мало?
Амбразурят из окон румбы:
нашей дури – почёт и слава!
…Диалектика. Что тут поделаешь?
Ныне в моде иная грация...
А по мне, как безродная плешь,
накипь импортная – урбанизация.*
*Урбанизация – поглощение городскими мегаполисами малых населённых пунктов (попросту – уничтожение
деревень).
***
Стою у тульского Кремля.
Напротив – щит с рекламой пены…
Застряло в горле слово «тля»...
От ощущения измены.
Нас в лоб не взять! – Кремля секрет!
Но всё же, в чём-то мы – туземцы.
И вот, сегодня, Горний Свет
Пошёл в размен за пачку «херца».
В бойницах зубоскалит тень
Другой орды, хоть и крещённой.
Мой город, неужель теперь
Ты сдался, срамом побеждённый?!
Орда не ведает стыда.
Нажива край родимый гложет:
Распродаются города…
Ров крепостной тут не поможет!
…Стою у тульского Кремля,
Смотрю на зубчатые стены…
А в голове набат: – Не зря!
Не зря средь жизни современной
Пронзили небо купола
Отцовских покаянных храмов
Воззвавших: Дети, бойтесь срама!
Творите добрые дела!!!
*
Историческая память: никогда нога иноземного воителя не ступала на территорию тульского Кремля!
***
Мне сегодня приснилась деревня.
Видно время такое настало:
Отчий дом показался мне древним,
Равнодушным, пустым, усталым…
На завалинке – кот-бедолага
Трётся мордой о камень замшелый.
Отощал лежебока серый,
А ведь был он в семье работяга.
Да и как по-другому в глубинке?!
Всякий труд для семейства подспорье,
Но ржавеет мотыга в суглинке
На заросшем крапивой подворье.
В сенцах запах истлевшей соломы.
По полям разбежались мыши.
Не гнездятся касатки под крышей.
Студит ветер родные «хоромы».
Дождь осенний слезится натужно
Над просевшим бревенчатым срубом.
…Не богато мы жили, но дружно!
Только нынче в погостах округа.
Помолиться б, – в углу паутина, –
Ни Спасителя, ни Чудотворца…
Истекает лишь кровью рябина
У плетня над разбитым оконцем.
……………………………………
…Оглушён тишиною звенящей,
Я споткнулся, не видя порога:
Где-то здесь, с половицы скрипящей,
Начиналась моя дорога.
Утром солнце меня теребило
Обнимающим, бережным взглядом
И парным молоком поило
Из махотки, коль бабушка рядом.
Эх, пострел! Но уже за калиткой
По росе засверкавшие пятки
Изумрудной сдвоенной ниткой
Ткут узор, там, где в ягодах грядки.
Там где… Бог мой! но это жестоко...
Разбуди! и всё будет как надо.
А иначе – разруха без прока.
Кто мы: люди иль выродков стадо?
Кто мы, спрятавшие вериги,
Потерявшие крест на распутье? –
Коль повсюду жируют барыги,
А трудяги рыгают от мути.
…Боль моя! То мужицкие слёзы
Полоснули по мне от досады.
Сон дурной впился в сердце занозой.
Что ж с Россией делают гады?!
***
Я душу выложил на плаху.
Я в жизни натерпелся страху.
Я поклонялся вертопраху,
Отдав последнюю рубаху.
А мне – под дых, в ребро с размаху,
Чтоб привечал свинью, как сваху,
Склонял почаще «муху-бляху»,
Дрожал, завидевши папаху.
Я душу выложил на плаху…
О как же, как же дал я маху!
Опять молюсь на чью-то ряху,
Когда пора послать всё…
(Правильно).
***
Прости нас, Господи, прости
глухих, заносчивых, незрячих!
Мы сбились с Горнего пути,
мы от себя себя же прячем.
Живём в гордыне без царей –
себя царями возомнили…
Мы кровью жертвенных детей
судьбу России окропили.
***
Старый школьный дневник, –
Вереница страниц,
Промелькнувших нечаянным очерком, –
Из далёкого крик…
Память – в строгости лиц,
Что стоят за учительским росчерком.
От урока – урок…
На затёртых листах
Здесь – параграф, там – упражнение.
И во всём есть свой прок,
И всему есть свой срок,
И на всё – своё продолжение.
– Извини, педагог,
Что сегодня «на ты»
Я вторгаюсь в познанья обитель…
Да простится мне слог:
Все земные цветы
Для тебя, милый, добрый учитель!!!
***
«Не мог он ямба от хорея,
как мы ни бились, отличить»
А.С.Пушкин
Мой дядя был нечестных правил;
Он ямбом по хорею бил,
Он усечённый амфибрахий
Не за гиатус, – так сгнобил.
А ведь когда-то сам Гексаметр
Триолил: дядя – Эверест!
Логаэдический параметр,
Сонет, трибрахий, анапест…
Но это всё осталось в прошлом.
Катрен – не дядин аргумент;
С цезурой модульнулся пошло,
Подольник оказался мент.
Строка, двуликая секстина,
Его взяла на диссонанс,
А это – как пиррихий в спину –
Слогоизлишки на каданс.
И дядя – вольный стих по сути –
Этапом с леймой корневой
Хлебнул по самый «Букер» мути;
Был деформирован строкой.
Лишь ударение в законе
Сумело дядю поддержать.
(Не медианой ж быть на зоне?)
Тримакр помог ему бежать.
А по анакрузе двухстопник
Погнал за ними в тактовик.
Он кретик был, и тут хоть лопни…
Нарвался слог на рифму пик.
Сегодня слышать он не хочет
О том, как фразу слил на кон.
Заныкал бакхий, пантум дрочит…
Пентон, он в дактиле – пентон!
А дядя? Дядя с энурезом
Стяжал небесную купель:
Строчит блатные диерезы
И посылает всех в рондель.
…Мой сказ, бесспорно, – эвфония,
Тавтологический сюжет.
Но этим и живёт Россия,
Когда других сюжетов нет.
***
Не терплю я замызганных слов.
Поступаю я с ними известно:
На стиральной доске облаков
Полоскаю в ручье поднебесном.
***
В декрете Муза, а пока
Сменил её на ишака.
Того послал за облака...
А ишаку – не "треба",
Упрям, не хочет в НЕБО.
***
Самолёты-недолёты,
Боль в ушах, посадки, взлёты…
Мне с гарантией сулит «Аэрофлот».
Радость встреч, печаль разлуки –
Тут уж, знамо, не до скуки –
По течению плывёт мой ветхий плот.
Неприглядная картина:
Я – как робот, как машина,
Жизнь в программу можно заложить.
Разорвать всё, что привычно,
Даже как-то неприлично, –
Ни с того ли тороплюсь я жить?
Вот опять огни причала
Без конца и без начала,
И маршрут расписан в свой черёд.
Иногда лишь, ближе к устью,
Вдаль смотрю, томимый грустью,
Но не в силах отступить, плыву вперёд.
А зачем? Не знаю, право…
И налево, и направо
Одновременно мне хочется свернуть.
И веслом (трещи рубаха!)
Круговерть стихии, махом,
Как фальшивую строку перечеркнуть.
Стоп! Судьба судьбу пытает:
Крик души в бездушье тает.
Оглянулся – мелководье, высох плёс.
Я ж витал над облаками,
Лез на солнце с кулаками,
Но устал. И плот меня понёс…
Тут напрасно ждать подмоги,
«SOS»! кричать – ведь жизнь, в итоге,
Говорят, не поле перейти.
Стиснуть зубы – не утрата,
Доплыву до переката
И рискну… на твёрдый грунт сойти.
***
Я часто задаю себе вопрос,
Что выстрадан бессонными ночами,
Когда бессилье разума – до слёз,
И камнем – груз сомнений за плечами.
Что в мире этом – Истина? Что – тлен?
К чему стремлюсь я, суетой гонимый?
Возможно, жизнь моя – всего лишь плен...
Духовный плен, увы, неповторимый.
***
Хвали меня или ругай! –
Я всё безропотно приемлю.
С тобой познал я «ад» и «рай»,
Но выбрал… выбрал просто землю.
***
По меже заезженной,
По осенней хмари
Я бреду отверженный
В ревностном угаре.
Я бреду контуженный
Перезревшим чувством.
Сдуру был я суженым,
Дураку и пусто!
***
Сказать «Прости!» – не поздно никогда.
Но как с трудом даётся это слово…
Гордыня – затаённая беда.
На сердце липкий жмых – осадок злого.
***
Случайные встречи,
случайные письма,
случайные слёзы, порой,
привычкам перечат,
а может быть лечат,
а впрочем, я болен тобой.
Случайный взгляд, случайный разговор,
случайный адрес на клочке бумаги.
А я весь день несу какой-то вздор,
взлетаю в небо, чтоб упасть в овраге.
Случайный взгляд, случайный разговор.
Но кто бы знал, зачем нам эта тайна?
Пожатье рук, в глазах немой укор…
И я пропал… Пропал я неслучайно!
Мы кажемся лучше,
а может быть хуже,
а может, то вовсе не мы…
И каждое слово
для нас и не ново,
как будто всего лишь взаймы.
Случайный взгляд, случайный разговор,
случайный адрес на клочке бумаги.
А я весь день несу какой-то вздор,
взлетаю в небо, чтоб упасть в овраге.
Случайный взгляд, случайный разговор.
Но кто бы знал, зачем нам эта тайна?
Пожатье рук, в глазах немой укор…
И я пропал… Пропал я неслучайно!
***
Сегодня вторник.
Её зовут Рита.
Часы вскрыли полночь,
и дверь приоткрыта.
За дверью – «Моцарт»,
студент-скрипач Коля,
смычковые вздохи
слышны мне…
невольно.
Сегодня среда.
Улыбаюсь бумажно!
Часы поперхнулись,
да это неважно.
За дверью – «Сальери»,
и кто-то довольный
назвал её Ритой –
я слышу,
невольно…
Сегодня четверг.
В душе моей мутно.
А вместо прелюдий
часы поминутно
за дверью гарцуют…
Ну, хватит, довольно!
Её зовут Рита!
Как странно…
мне – больно!
***
Я читать тебе буду стихи.
Ты мне будешь в спину смеяться.
Мне до «лампочки» эти «хи-хи»!
А стихи… Что стихи? Пригодятся.
У поэта душа – майский луг,
Вожделённые райские кущи.
Ни с того ли привиделось вдруг,
Что в ней дебри порока гуще?
Ну, допустим… Люблю, как хочу,
Как в греховности любят тело.
Я ещё не тому обучу…
Но устал, протрезвел, надоело…
Да и ты притомилась, поди,
И терзаешься: чем бы заняться?
Я читать тебе буду стихи.
Ты мне будешь в спину смеяться.
***
Переплёт улиц.
Фонари в ряд.
В зеркалах лужиц
Твой застыл взгляд.
Убежать поздно.
Догонять лень.
Поцелуй ложный –
Губ твоих тень.
Сам себя знаю –
Сам себе враг –
До тебя в бездну
Лишь один шаг.
Извинить сможешь?
Извини ночь!
Если быть строже,
Ты уйдёшь прочь…
***
Где-то в тумане растаял твой дом.
Снова сегодня я болен рассветом.
Я не сумел отложить «на потом»
Нашей весны запоздалое лето.
Снова готов я поверить в обман,
Снова бегу я туда, где потери.
Улиц двуличных паяц-хулиган,
Вновь постучусь я в чьи-нибудь двери.
…Вновь я до дрожи восторгом объят
(кто-то окликнул меня по привычке).
Мне б закурить, переждать этот взгляд,
Но, как назло, отсырели все спички.
Мне бы остыть и вернуться в НАШ дом
(кружится мысль в подсознании где-то).
Ты извини, только дело всё в том…
В том, что сегодня я болен рассветом!
***
Я тебя так давно хотел!
Я писал стихи!
В моей хижине много стен,
Только стены глухи.
…Ты пришла! сорвала покров
С безнадёжных снов.
Но растаял вселенной зов
В страсти бесстыжих слов!
Мы играли мерцаньем звёзд,
Но я не был твой.
Между нами был хрупкий мост
Над бездонной рекой.
...Я тебя так давно хотел!
Я тебя сочинял…
В лабиринте небесных тел
Потерял тебя… потерял!!!
***
Осень хлопочет у дома
Мокрой листвой об окно.
Мне бы тебя на полслова,
Но в твоих окнах темно.
Мне бы полкапли надежды
Или рассориться в дым.
Милая, ты ли, как прежде,
Бродишь по лужам… (с другим?)
Милая, ты ли другая? –
Осень шумит невпопад.
В каждом окне замечаю
Твой обнимающий взгляд.
Там, где кончаются звёзды,
В падшем дожде сентября,
Там, где кончаются звёзды,
Мне не хватает тебя.
***
…Пойдём со мной,
оставь мадеру недопитой.
Грех стучать в ту дверь, которая забита.
Дай мне шанс! Я так устал от пошлых бредней,
и, хоть раз, надежда пусть уйдёт последней.
…Пойдём со мной,
я никогда тебя не брошу!
Ангел мой, оставь свои печали в прошлом…
Я с тобой, и для меня нет лучшей доли.
Боже, мой! Как я люблю тебя… до боли!
***
Вчера прошло, а завтра не настало,
Но есть сегодня у тебя и у меня.
Забыть про всё… Нам много или мало?
Всего лишь день – листок календаря.
Забыть про всё, на семь замков закрыться,
Разлить в бокалы, утонуть в хмельных словах…
Пусть в этот час никто не достучится
До нас с тобой, обретших Небеса!
…Вчера прошло, но есть у нас сегодня,
Под шелест ветра, под рапсодию дождя,
Всего лишь шаг с Небес до преисподней…
И дел нам нет до завтрашнего дня.
***
Я в глазах твоих вижу мольбу,
Но едва ли смогу успокоить:
Каждый шаг, как по тонкому льду…
И зачем понапрасну спорить?
Ты готова «сжигать мосты»,
Отрешиться в безумии страсти,
Если даже о счастье мечты
Обернутся колючим ненастьем.
Если даже надежды лазурь,
Заманив в безнадёжный омут,
Лишь оставит щемящую дурь,
Под которую в жалости тонут.
...И не надо смотреть на меня
Исподлобья, с немым укором.
Был я пленник вчерашнего дня,
Не судьба стать любовным вором.
Я другого и не желал,
Двум богам невозможно молиться.
Очень мало тебя я знал,
Испугался, наверно… влюбиться.
***
Бьются о двери мутные тени –
вечер зол и колюч.
Лживое скерцо... нежное сердце
ты закрыла на ключ.
Дом без окошка, свет понарошку:
фонари – колдуны.
В зеркале эхо комнаты смеха –
призрак полной луны.
…Утро шальное, зелье хмельное…
быть, а может не быть?!
Счастье в обмане, день как в тумане –
от себя не уплыть.
Вечности речка – хрупкая свечка:
тлеет лезвия нить.
Лживое скерцо – нежное сердце…
но! так хочется жить!!!
P.S.
Ветром гонимый,
как странник в ночи,
жизнь губя.
Разве смогу я
по свету бродить? –
без тебя…
***
Ты, к зиме поближе, несомненно впрок,
Для меня связала чудо-свитерок.
Свитерок на счастье – женских рук тепло.
За окном ненастье было и прошло.
Свитерок на счастье – оберег в глуши!
Ляжет на запястье нить твоей души.
***
В память о маме
За окнами метель играет в прятки,
А за метелью спрятался мой сон.
Возможно, у него не всё в порядке…
Возможно, разбудил нас телефон.
А снег ещё не выплакал всю зиму,
И ночь – надменно холодна.
А я камином обжигаю спину
И жду, когда вернётся в дом весна.
Весна вернётся! Я её узнаю
По трепету сердечному в груди,
По запаху черёмухова мая…
Ты только меня в мае разбуди!
А снег ещё не выплакал всю зиму,
И ночь – надменно холодна.
А я камином обжигаю спину
И жду, когда вернётся в дом весна.
Я жду её – в ней огонёк лампады,
Моя надежда, вера и любовь!
Сегодня мне для счастья много ль надо?
Всего-то, голос твой услышать вновь!
А снег ещё не выплакал всю зиму,
И ночь – надменно холодна.
А я камином обжигаю спину
И жду, когда вернётся к нам весна.
***
Посвящение отцу
Колымский оттиск на лице,
Кровь с каплей голубою...
Судьбы вираж в моём отце:
В татуированном словце
Кинжал обвит змеёю!
***
"Секрет» тебе открою, брат:
Жизнь человека – плагиат!
И кто бы, что бы там ни врал,
Увы, он… не оригинал.
***
Памяти друга
Притихший в дрёме лес,
Приспущенное небо
И дымка над водой
Обмякшего пруда…
…Когда-нибудь и я
Вернусь туда, где не был,
И этот день сакральный
Зашторят холода.
***
Безвыходности не бывает, друг сердешный,
И пусть вокруг бушует ад кромешный,
Отчаиваться грех, – ищи просвет,
Когда прижмёт да так, что мочи нет…
В просвете том узри к добру дорогу,
Вздохни поглубже и доверься Богу!
***
"Пришёл страдалец к мудрецу..." Поэтический сборник. Издательство "Известия", Москва 2011 г.
(Переиздан в 2014 г.)
© Попов Василий Витальевич
Все права защищены.
Ссылка на автора обязательна!