Он снова куда-то один уходил,
Но ровно в одиннадцать был на вокзале.
И долго читал, и много курил
В давно уже насмерть прокуренном зале.
И ждал, провожая во мглу поезда,
И что-то искал в темных окнах вагонов.
Их руки, их плечи, слова и глаза
Его, ожидавшего что-то, не тронут.
А дома, в коробке из каменных стен
Он будет читать Пастернака воронам.
И сгинет совсем, и исчезнет совсем
Глазами в прокуренных окнах вагонов.