снова врастает в сердце знакомый шум.
в нём этот день воскресный привычно тонет.
я и тебя, наверное, подожду
где-то в забытом городе или доме.
я и тебе чего-нибудь наплету.
что-то такое, что ты, возможно, слышал.
стану другой, похожей на осень – ту,
чьей красотой пленялся под лунной крышей,
с чьей тишиной считался и ждал момент,
чтобы её коснуться и стать поэтом.
ты ведь когда-то пел для неё сонет,
листьям шептал преласковое либретто.
солнце – в ладонях, капельки – на язык.
ветер прохладный, лужицы – наизнанку:
всё, что давненько видеть на дне привык,
в зеркальце видишь – песни, улыбки, ранки.
я нарисую, я тебе напою
песни её – той, кем ты был унижен.
мне ничего не стоит сказать «люблю»
(ты всё равно, наверное, не услышишь).
я для тебя под небом устрою дождь,
солнце повешу (где-то на обороте)...
всё – для таких, которых годами ждёшь.
только они, как правило, не приходят.