Саранча в кустах
Притаилась в зелени
Беспощадная.
Классическое хокку. Дмитрий Ксурь.
Весь сей экстаз молитв, хвалений и веселий,
Проклятий, ропота, богохулений, слез -
Жив эхом в тысяче глубоких подземелий;
Он сердцу смертного божественный наркоз!
Шарль Бодлер.
Кино, - комедия, трагедия и мыло.
Тебя людское стадо больше жизни полюбило.
Насытившись, желудок жаждет наслаждений.
Кино бессмысленнейшее из времяпровождений.
Мерцают маяки в бескрайнем море,
Приводят жаждущих к шедеврам вскоре.
Вот Камерон, он Аватар и Терминатор
В кино он создал фантастический характер.
Он светит всем поверившим в фантомы
И молятся фанаты на него как на икону.
Бесчисленные анонимы телесериалов,
Создали для судов убогих тысячи причалов.
Вот Тарантини, смысл заливший кровью
Взирая на жестокость, не ведёт и бровью.
Но зрителю пришёлся в самый раз,
Чем больше мяса, тем сильней экстаз.
Вот Кополла могучий с крёстными отцами,
Прошёлся по России, как безжалостный цунами.
Украсил он романтикой преступный мир.
Дон Корлеоне стал непререкаемый кумир.
Изящный Спилберг, красота идеи,
Не по нутру ему великие злодеи.
Он в играх разума, среди своих чужой,
Зовёт он всех в дорогу за мечтой.
Царь ужасов, маркиз великих страхов,
Хичкок, не тронет в жизни и комаху.
А внешне клоун, жалок и смешон,
Но в деле ужасов для всех святой закон.
Великий Бондарчук, не мыслил он простого,
Экранизировал «Войну и Мир» Толстого.
Забытый русский режиссер-атлант
Родит ли русская земля ещё такой талант.
Давно ушёл, создавший русское кино Ханжёнков,
Забытый подавляющим числом потомков.
Родился в Приазовье, под Макеевкой, в степи.
Актёры, режиссеры, зритель не найдут туда пути.
Великие Шаманы призрачных идей,
Великое влияние имеют на людей.
Мечты и Грёзы, Сны во власти вашей.
Мир с вами стал другой, но стал ли краше.
Во временя французского поэта Шарля Бодлера 1821-1867 не было кино,
Тогда «шаманами» были художники.
Вот его стих на эту же тему.
VI. МАЯКИ
Река забвения, сад лени, плоть живая, -
О Рубенс, - страстная подушка бренных нег,
Где кровь, биясь, бежит, бессменно приливая,
Как воздух, как в морях морей подводных бег!
О Винчи, - зеркало, в чем омуте бездонном
Мерцают ангелы, улыбчиво-нежны,
Лучом безгласных тайн, в затворе, огражденном
Зубцами горных льдов и сумрачной сосны!
Больница скорбная, исполненная стоном, -
Распятье на стене страдальческой тюрьмы, -
Рембрандт!.. Там молятся на гноище зловонном,
Во мгле, пронизанной косым лучом зимы...
О Анджело, - предел, где в сумерках смесились
Гераклы и Христы!.. Там, облик гробовой
Стряхая, сонмы тел подъемлются, вонзились
Перстами цепкими в раздранный саван свой...
Бойцов кулачных злость, сатира позыв дикий, -
Ты, знавший красоту в их зверском мятеже,
О сердце гордое, больной и бледноликий
Царь каторги, скотства и похоти - Пюже!
Ватто, - вихрь легких душ, в забвенье карнавальном
Блуждающих, горя, как мотыльковый рой, -
Зал свежесть светлая, - блеск люстр, - в круженье бальном
Мир, околдованный порхающей игрой!..
На гнусном шабаше то люди или духи
Варят исторгнутых из матери детей?
Твой, Гойя, тот кошмар, - те с зеркалом старухи,
Те сборы девочек нагих на бал чертей!..
Вот крови озеро; его взлюбили бесы,
К нему склонила ель зеленый сон ресниц:
Делакруа!.. Мрачны небесные завесы;
Отгулом меди в них не отзвучал Фрейшиц...
Весь сей экстаз молитв, хвалений и веселий,
Проклятий, ропота, богохулений, слез -
Жив эхом в тысяче глубоких подземелий;
Он сердцу смертного божественный наркоз!
Тысячекратный зов, на сменах повторенный;
Сигнал, рассыпанный из тысячи рожков:
Над тысячью твердынь маяк воспламененный;
Из пущи темной клич потерянных ловцов!
Поистине, Господь, вот за твои созданья
Порука верная от царственных людей:
Сии горящие, немолчные рыданья
Веков, дробящихся у вечности твоей!