Он обживает мир с четырёх сторон – дерзок не в меру, и безразмерно смел.
Пишет судьбу. А в ней алконост, харон, выкормыши багир и седых акел…
В ней престарелый ной, как мазай весной – тоже спаситель, Боже его храни…
Твари там и народ (не всегда честной), млечные реки и берега - гранит…
В этом творенье прошлое… не вернёшь… Даже слова пророчеств, а как без них?
Горькая правда, здесь же – святая ложь… В общем, он как-то вдруг перешёл на стих.
Видимо, кто-то взял – перевел часы с утра востока, и… на альпийский склон.
Стали крениться к небу его весы – в самый невещий сон, невесомый сон…
Слово гнездится в нем и растёт птенцом… белые крылья с траурною каймой…
Аист приносит сына в родимый дом,
он подрастает… и говорит – не мой…