Солнце покинуло город на пару дней,
и глаза обрели способность смотреть без боли.
Тихо цветёт жасмин, понимая: здесь мир теней,
и ярче сирени никто пламенеть не волен.
Север бесцветен, и радужный колер тут -
считай, диссидентство. В листве допустим лишь белый.
Вишня и груша, рябина и ночь живут
в бледных сорочках на бледное столь же тело.
И если малиновый шёлк шиповника
дерзким окриком
дарит такое счастье, как будто я выиграл лотус,
подозреваю:
в этих местах и трава полевая
учит ценить любую ноту…