Так случилось, прости в сотый раз, но слушай:
по соленой капле, что так свербят,
собирала море. Пришел. Разрушил.
И плотина выхлестнулась в тебя...
...а ты весь изломан, ветвистым кленом,
ты березой вешней, лишь не повешен,
и еще нездешний, и шибко грешен,
и дыханье тише цветов черешен.
И глаза моские: то лед, то травы.
Из норы уютной бежать на травлю,
На флажки мотивов артерий рваных.
Где твой бой, твой выстрел обетованный.
Запеченный в собственном зубоскальстве,
Чрез плечо с курносою пререкайся.
Кто сломал каркас твоего икарства?
Что там крылья - руки спасти бы, пальцы.
Что душевный покой - сохранить бы печень.
Полустертый зверь охраняет дрему.
Улыбаясь ласково и беспечно,
Ты научишь, как резать по живому.
Ты сломаешь стены, затянешь раны,
Перепашешь мир мой вполоборота,
Ты затеешь новую часть романа
И закроешь рукописи с зевотой.
А я хмурю брови, ищу здоровый
Уголок на теле - уткнуться носом.
Может, все на свете не так х..ово?
Может быть мы с теми, кто что-то просит?
Может, не по теме, не в такт, не в карму,
Может, лишь весна на живца поймалась,
Или кто накаркал - награду, кару.
Карл украл у Клары такую малость.
Клара, впрочем, тоже урвала с корнем
Золотую комнату, след янтарный...
Никогда не стану тебе укором.
Наблюдаю тихо и благодарно
За спиной, растрепанной шевелюрой,
Возмущенному мату мурчу вполуха.
Ты прекрасная сволочь, я - дура дурой.
Восхищенно, что не хватает духа,
И цинично, что не хватает смеха,
И так счастливо, что не хватает боли.
Ты живи, я только побуду эхом
Где-то неподалеку. Не надо боле.
04.06.11