В углу дремал какой-то алконавт,
И водка под сосиски шла отменно,
А критик был язвителен, как Гафт,
Терзая всех и вся попеременно.
Но дальше, за порогом плыл канал,
И львы лежали мудро и пристойно.
Кого двадцатый век не доконал –
Дремали за беседою застольной,
Весенний день клонился на закат,
И дым летал на улицу из двери,
И критик был почти не виноват,
Что ни во что хорошее не верил