Не выкричать, не выдышать с трудом,
не просочить сквозь скрученные прутья.
Весёлый ангел крестит грудь серпом -
не возразить, не попросить, не стукнуть
по кнопке лифта. Не уехать вверх,
оставив под ногами шлейфы страха.
Молитва, словно пресловутый серп,
скрежещет на зубах как битый кафель.
Этаж за этажом, к подвалу вниз.
Мелькают патентованные лица.
На треснувший от времени карниз
выходит, как на бис, самоубийца.
Завистливо тускнеют зеркала,
по холоду поспорив с бледной кожей,
под веками сверкают два стекла -
не выдавить, не выбить, не поможет.
Почти не страшно, только в животе
несутся нескончаемые рельсы -
неровные, ненужные, не те,
но те, с которых никуда не деться.
Завязнув в рёбрах, бьётся кровоток,
отсчитывая долгие минуты.
Вся жизнь - хрусталь. Опущен молоток.
И радостно на сердце почему-то.