СЕГОДНЯ — ДЕНЬ ПАМЯТИ И СКОРБИ
Одна из наиболее трагических дат в истории нашей Родины — 22 июня 1941 г. Семьдесят лет назад началась Великая Отечественная война, важнейший фрагмент второй мировой войны, коренным образом изменившая жизнь всех стран и народов. К несчастью, многие политики плохо выучили ее уроки и снова наступают на те же грабли.
Нахлынули воспоминания. Мне "повезло" — за месяц до начала войны я закончил девятый класс и отношусь к категории детей войны, в 1941-1942 гг. был тружеником тыла (учился и работал), в 1943-1945 гг. носил голубые погоны и стал участником боевых действий.
В те времена взрослели рано. В три года началась моя верховая езда; в шесть лет — пастьба козы, спасавшей нас, шестерых детей, от голода; через несколько лет — копка огорода, прополка, уборка урожая, заготовка сена и веточного корма для козы; в 11 лет — участие в геологической экспедиции. Мозоли на руках от весел сохранились до сих пор; что такое бурлак, знаю не из литературы. В 15 лет я уже получал зарплату как разнорабочий частной кроватной мастерской.
Утро 22 июня 1941 г. было теплым, солнечным, безветренным. Я работал в огороде. Радио у нас не было. Сосед вышел из своего дома и сказал, что началась война, выступал В.М. Молотов. Я встретил это сообщение спокойно. Много труда вложили учителя в воспитание нашего поколения. Мы были убеждены, что "бить врага будем на его территории", "Нас не тронешь — мы не тронем, а затронешь — спуску не дадим", "Красная Армия всех сильней", "Непобедимая и легендарная, в боях познавшая радость побед" и т.д. За плечами у нас победоносные гражданская и советско-финская войны, разгром японских милитаристов (Халкин-Гол и Хасан), мирное освобождение Бессарабии, западных областей Белоруссии и Украины — мы непобедимы. Взрослые были настроены серьезнее, но не было ни паники, ни ажиотажной скупки продуктов, как в 1946 г., когда девальвация опустошила магазины Москвы за несколько часов.
Условия жизни ухудшались быстро. Свободная продажа хлеба сменялась нормированной, затем появились карточки. Базарные цены повышались постепенно.
С 26 июля по 30 ноября 1941 г. я работал грузчиком на Костромском маслозаводе. Закатывать бочки с льняным маслом и олифой на автомашину было сравнительно легко, а носить мешки с семенами льна и сахаром, которые колхозы получали в порядке натуроплаты, весом по 60-70 кг каждый, — значительно труднее. Под первым мешком я упал, но месяца через два умело носил их на плечах.
Я приходил домой, ужинал, залезал на свои самодельные кухонные палати (жили в тесноте), моментально засыпал, и казалось, сразу же мама тянула меня за ногу.
— Вставай, пора на работу!
Вскоре дирекция завода послала меня на строительство шоссе Кострома-Ярославль. Кучи булыжника лежали вдоль земляной трассы. Мы подносили его на носилках, специалисты укладывали, тщательно подгоняли камень к камню и забивали их в грунт. Приятно было вспоминать эту работу через три десятка лет, во время поездки на рейсовом автобусе из Москвы в Кострому через Ярославль по прекрасному асфальтированному шоссе.
Более длительной была командировка на трудовой фронт (по терминологии тех лет). Около сотни костромичей работали в Ленинградской области. Сначала прокладывали дорогу через болото недалеко от Тихвина. Рубили лес, очищали стволы от сучьев и носили их на будущую трассу. Короткие стволы укладывали поперек, длинные клали на них по бокам, чем-то скрепляли — и дорога с односторонним движением готова. Встречные автомашины могли разъехаться только на специально предназначенных для этого площадках.
В следующей работе — копке противотанкового рва — я не участвовал. Моя обувь развалилась полностью; получил новые солдатские ботинки, но с очень низким подъемом. Через несколько дней так натер ноги, что даже без груза ходил с трудом, и был освобожден от работы. Только лапти облегчили мое положение. Ноги заживали медленно.
Линия фронта приближалась, страшные звуки войны с каждым днем становились все громче. Мы с наивным мальчишеским нетерпением ожидали, что нам раздадут винтовки, но поступила команда — домой. Отправились по "своей" дороге. Шли от темна до темна. Только в конце пути, недалеко от какой-то железнодорожной станции, нас начали обгонять грузовики с отстающими, в основном, женщинами.
В декабре 1941 г. я вернулся в свою 26-ю среднюю школу, но вскоре всех десятиклассников Костромы, областного центра с крупной промышленностью, собрали в единственный десятый класс школы № 30. Это были "белобилетники", не пригодные к военной службе. У меня уже тогда была сильная близорукость. Все мои одноклассники оказались в военных и военно-морских школах и училищах.
Время было уже голодное. В городе остались старики, женщины и дети. Отопление — печное. После уроков я ходил по домам, колол дрова, и таким путем зарабатывал ужины, далеко не всегда достаточно сытные. Чтобы заглушить постоянное чувство голода, каждый вечер ходил в городскую библиотеку, прочитал все романы Жюля Верна, Вальтера Скотта и многих других писателей. Покидал библиотеку всегда последним.
Весной 1942 г., окончив одновременно с десятым классом курсы комбайнеров, получил права помощника комбайнера и работал в Костромской МТС, ремонтировал комбайн. Нашего брата оказалось больше, чем комбайнов. К этому времени я закончил все весенние работы в огороде и 1 июля получил направление в колхоз недалеко от села Сусанино Сусанинского района Костромской области. Возил на двуколке воду к тракторам, косил рожь на лобогрейке и жатке-самосброске, научился водить трактор, работал прицепщиком на вспашке зяби, помощником комбайнера на прямоточном комбайне СКАГ-5а, по ночам сторожил колхозный ток. Домой вернулся в конце октября.
Как ни трудно было семье, но по настоянию матери послал заявление в Тимирязевскую академию и, для страховки, в ближайший тогда к Костроме Ивановский сельскохозяйственный институт. Из Москвы ответили, что приехать можно только по разрешению Всесоюзного комитета по делам высшей школы, а из Иванова пришел вызов. Вести переписку с Москвой было некогда, и 14 ноября 1942 г. я стал студентом Ивановского СХИ. Но это уже другой разговор, началась взрослая жизнь.
Мои детские годы — не исключение, а правило тех времен. Такая закалка помогла нам перенести все трудности не только военных и первых послевоенных лет, но и всех последующих, порой далеко не легких. Советские люди, прошедшие трудное детство и суровую юность, спасли планету от страшной катастрофы — победы фашизма. Не мешало бы современным родителям и политикам подумать, как сегодня организовано воспитание наших детей — будущего человечества.
И.Р. ИЛЬИН
Газета "Приднестровье", 22.06.2011 г.:
ИЗОБРАЖЕНИЕ:
Ветеран Великой Отечественной войны Игорь Ростиславович Ильин рассказывает Председателю Правительства Приднестровья Павлу Прокудину о военных буднях в легендарной французско-советской лётной эскадрилье «Нормандия-Неман», где он служил авиамехаником и впоследствии был награждён высшей наградой Франции – Орденом Почётного Легиона.
http://novostipmr.com/ru/news/16-05-11/ne-zabyvaya-o-pobede