ТЁЩА
На «Черкизовском» на рынке
У вьетнамцев-торгашей
Я купил себе ботинки,
Жене серьги для ушей.
А ещё для милых дочек.
Что в невесты уж годны –
Трусы в розовый цветочек
И джинсовые штаны.
И довольный, что удачно
Приобрёл покупки всем.
Я иду домой и смачно
Бутерброд с сосиской ем.
Но когда во двор уж было
Сделал шаг я не спеша –
Вижу вдруг: идёт Людмила –
Раскрасавица-душа.
Посмотри хоть справа слева,
Хоть на зад, хоть на перёд –
Пред тобою – королева
И аж дрожью проберёт.
И скажу вам по секрету –
Только, чур – не выдавать –
Что жены как дома нету,
К ней я лазаю в кровать.
Люся мне: «Ну, здравствуй, Гена…
Рада видеть я тебя…»
«У жены ночная смена…» -
Ей с намеком я, любя.
«Если так, то в чем же дело? -
Улыбаясь, мне она, -
Приходи ласкать мне тело,
Я-то ведь всегда одна…»
Подморгнув друг другу глазом,
Мы расстались до ночи –
Люська в город двинув разом,
Я – в подъезд, достав ключи.
Предвкушая сладость неги,
Пав душой в весёлый раж.
Как жеребчик, в быстром беге
Поднимаюсь на этаж.
Дома новость у порога
Погасила мою прыть –
В гости к нам из Таганрога
Тёща вздумала прибыть.
Жене радость по макушку,
Мне же – в сердце острый нож –
Не ласкать в ночи подружку,
К ней втихую не нырнешь.
Тёща, та еще паскуда,
Знаю я её нутро –
Враз заложит, как Иуда,
Не лукавствуя мудро.
Она тестя, вон, бывало –
Нет его уже в живых –
Очень часто побивала,
Не смотрел чтоб на чужих.
Тесть мне плакался по-пьяни,
Как устав всё то терпеть,
Уж хотел в петле средь бани
Смертью грешной помереть.
Он еще сказал мне тихо,
Прежде водки чем хлебнуть:
«В бабах, Гена, много лиха –
Не давай себя согнуть…»
И, запомнив те словечки,
Что сказал когда-то тесть,
Я жену держу в уздечке,
Не даю на шею сесть.
Сам могу, сбежав от скуки,
На рыбалку и без слов,
Ну а ей же - ложку в руки:
Щи варить, готовить плов.
Иль с друзьями на охоте
Я гуляю день-деньской,
А она, взопрев, вся в поте
За гладильною доской.
Но сегодня, чую нюхом,
Всё пойдет на перелом,
Ведь не зря, качая брюхом,
Заявилась тёща в дом.
Видно дочка пригласила
На меня пойти в нахрап.
То-то, помню, голосила,
Мол, восстанет скоро раб.
Я ещё тогда с улыбкой
Ей ответил напрямик:
«Не питай надежды зыбкой –
Путь восстания – в тупик!»
Только вижу, не унялась,
Не даёт мне подремать –
Супротив войной поднялась,
На подмогу вызвав мать.
Ну, так что ж, как говорится –
Поживём и поглядим:
То ль со мною счастья птица,
То ль крылами машет им.
Оценив всю обстановку,
Притворяясь дурачком,
Я, в руках держа обновку,
Вхожу в комнату бочком.
Там такая вот картина
Предстаёт моим глазам:
У стола супруга Зина
Режет мякоть арбузам,
Полдивана вмявши задом,
Тёща «милая» сидит,
На меня змеиным взглядом,
Как на кролика, глядит,
А дочурушки-близняшки,
Хоть давно не малыши,
Смотрят в «телике» мультяшки
И хохочут от души.
«Здравствуй, Клавдия Петровна!» -
Тёще я тотчас в поклон.
А она не слышит словно,
Тяжело сопит, как слон.
Я же, как не замечая,
Речь вправляю в колею:
«Не хотите ль выпить чая?
А то быстренько налью».
Тут жена уж не смолчала,
Сгородила дребедень:
«Ты ответь, дружок, сначала –
Где таскался целый день?
Иль опять сидел в пивнушке,
Воблу дохлую сосал?
Иль стихи, как Саша Пушкин,
В парке где-нибудь писал?»
«Ха-ха-ха! А вот и дуля! –
Охладил её я пыл, -
Ошибаешься, Зинуля!
На «Черкизовском» я был. –
И добавил без запинки,
Речь по-умному лепя, -
Там купил себе ботинки,
Серьги в уши – для тебя,
Да и дочки: Катя, Маня,
Продолжая рода нить,
Не остались без внимания –
Будут в новеньком ходить.
Только тёще, твоей маме.
На диване что молчит,
Ничего в моей программе –
Я ж не думал, что примчит».
И тотчас на стол я свёртки:
«Ну-ка, девки, не ленись!
На красивые обёртки
Хором дружно навались!»
Девки разом на покупки –
Им не нужно повторять –
Побросали на пол юбки,
Трусы стали примерять.
Я с прищуром взгляд на Зину –
Та в сторонку нос дерёт.
Тянет, подлая, резину –
Серьги в руки не берёт.
И мне так, глазёнки пряча,
Начинает голосить:
«Я тебе - не лошадь-кляча
Бижутерию носить…»
Плюнул я тогда от злости.
Угодив ей на рукав:
«Ну, конечно, мама - в гости,
Ты – показывать свой нрав.
Только так вот не годится
Без вины меня пинать,
Ведь могу и рассердиться
И бока в момент намять».
Потревожив своё сало
И раздувшись, как пузырь,
Тёща тут с дивана встала,
Рот разинув во всю ширь.
И кулак мне тычет в харю,
На кувалду что похож:
«Только тронь! Я так ударю,
Что уж больше не захошь!»
Но закрыла в миг зевало,
Как я выдавил в натяг:
«Ты бы, мама, не встревала,
Чай не дома, а в гостях.
Никчему смотреть удавом,
Приценяясь, как к курям,
И со своим ходить Уставом
По чужим монастырям!
Ужель, думаешь, позволю
Здесь командовать бабью?
Да не видеть век мне волю!
Только рыпнись! В миг прибью!»
Села Клавдия Петровна,
Раскрасневшая, как рак,
Ну а я закончил ровно:
«Твой зять, мама – не дурак».
И хоть было неспокойно,
Бушевало в бабах зло –
Всё ж без драки и пристойно
Дело к ночи доползло.
Дочки, вычесав затылки.
Обтянув зады джинсой,
Ускакали, как кобылки,
На концерт Аниты Цой.
Прихватив с собою пиццу
И с икоркой три блина.
На работу в психбольницу
Укатила и жена.
Весь в тоске и словно в коме –
К Люське ведь давно пора -
С тёщей я остался в доме
На всю ночку до утра.
В голове туман и каша
И мысля, как гвоздь, в душе –
Ну а как же встреча наша?
Заждалась, поди, уже?
Где же выход? Делать что же?
От волнения дрожу -
Подводить её не гоже,
И так редко захожу.
И, глаза уткнув в газету,
Я пытаюсь соображать –
Как решить проблему эту
И к Людмиле убежать?
Посчитав, что всё привычно,
Нервы незачем трепать,
Раз зевнув, затем – вторично,
Завалилась тёща спать.
Уловило вскоре ухо
Как уж начала храпеть.
«Слава Богу, спит старуха!
Надо к Людочке лететь!»
Взяв ботиночки подмышку
И «полсотни» сжав в ладонь,
Я по лестнице вприпрыжку
Поскакал, как резвый конь.
Заскочив в продмаг соседний,
Взял конфеты с коньячком
И у Людочки в передней
Оказался под бочком.
Целовались, миловались,
Что трещала аж кровать
И под утро лишь расстались
Все в поту, и став зевать.
Возвращаюсь тихо-тихо,
Хоть душой и в куражу –
Ведь познаю в жизни лихо
Если тёщу разбужу.
В уголок ботинки ставлю
Придавив в нем сонных мух,
И на цыпках в спальню правлю,
Затаив в груденке дух.
Но лишь ворот у рубахи
Расстегнул я на ходу,
Как забилось сердце в страхе,
Предвещая мне беду –
Полня шарканьем квартиру,
Как огромный пароход,
По нужде в прямик к сортиру
Направляет тёща ход.
Мне же некуда деваться.
Дрожь пошла и стынет кровь.
И тогда я одеваться
Перед нею начал вновь.
Но когда принять за дело
Я её готов был брань,
Вдруг услышал обалдело:
«Ты куда в такую рань?»
И без всяческой заминки
Я ответил быстро тут:
«Обменять иду ботинки,
А то ноги сильно жмут».
И себе вспевая оду:
«Ай да Гена – хитрый лис!»
Взяв ботинки, в двери ходу,
По ступеням резво вниз…
Ну а дальше, извините,
Не заставит и Указ
Воедино вязать нити
Удлиняя сей рассказ.
Лишь добавлю перед точкой,
Прежде чем его прервать –
Я у Люды тёмной ночкой
Продолжаю баловать…