Положи мне два обола на глаза,
Их возьмет Харон на переправе.
Умер я… не повернуть тогда назад,
Свет увидеть солнечный не вправе.
Положи мне два обола, чтоб слеза
Не стекала по морщинке вниз корявой.
Что там делать у Аида, разберусь,
Постараюсь не скучать, не ныть, не плакать.
Отпущу с цепи Цербера злого, пусть
Сыщет сучку для услады и для брака.
И тогда эпиталама скрасит грусть,
Мендельсон рванет триолями средь мрака.
На ланитах, что под стать больной свечи,
Заиграет давний розовый румянец,
Будто зарево мартеновской печи,
Толь черемушный октябрьский румянец.
Ты, Орфей, хоть золотой, но не молчи,
Видишь, дамы захотели белый танец.
Виночерпий, ты вино не разбавляй,
Захмелевши не коснусь руками пола,
А когда все разойдутся, опосля,
Мне подлей в статир на два обола.
Впрочем пуст я, две монеты видно зря
Я оставил у Харона в виде сбора.