Костерев Александр Евгеньевич,
Родился в г. Ленинграде, в настоящее время проживает в Санкт-Петербурге.
Имеет высшее техническое и среднее музыкальное образование.
Стихи начал сочинять в ЛИТО "Городской клуб песни" в 1980 г.
Профессиональную стихотворную карьеру начал в 1982 году циклом песен на музыку известного латвийского гитариста В.Митрохина.
Сотрудничал и записывал пластинки с такими композиторами, как А.Зацепин, В.Малежик, |С.Березин|, А.Укупник, В.Ярушин, В.Зинчук, В.Митрохин, А.Косинский, В.Густов, И.Азаров, |Д.Григорьев|, А.Баркан и др.
Песни на стихи А.Костерева звучали в исполнении В. Леонтьева, Э.Пьехи, В.Малежика, В.Легкоступовой, М.Шуфутинского, В.Зинчука, А.Глызина, А.Алешина, Ю.Охочинского, М.Кирсановой, О.Фаворской, Ю.Мирошниченко, В.Харитонова, ансамблей «Ариэль», «Пламя», «Нескучный сад», «Арс», «Синдикат», «Хорус», "Поп-сервис", "Радио-Рок", "Кубинская разведка" и многих других.
Визитными карточками стали песни «Рисунок» и «Все решено» в исполнении Валерия Леонтьева, «Памяти Вертинского» в исполнении М.Шуфутинского, "Париж" в исполнении В.Малежика и ряд других.
Начало увлечения Достоевского Гофманом, совпадает с его поступлением в Инженерное Училище. В письме к брату от 9-го августа 1838 года он, сообщая о прочитанном напишет: «… весь Гофман русский и немецкий (т. е. «Кот Мур» в оригинале, который в полном русском переводе появился только в 1840 году в «Отечественных Записках»), почти весь Бальзак (Бальзак велик! Его характеры произведения ума вселенной!)». После подписи — приписка: «… у меня есть прожект — сделаться сумасшедшим... Ежели ты читал всего Гофмана, то, наверное, помнишь характер Альбана... Ужасно видеть человека, у которого во власти непостижимое, человека, который не знает, что делать ему, играет игрушкой, которая есть — Бог!».
«Кто и теперь еще не любит Гофмана? — заметил Некрасов в «Журнальных отметках 1844 года. — Кто не порадуется, получив средство прочесть одно из лучших его творений? До сих пор все, что ни являлось в переводе этого автора, «обладает странностью Рабле, утонченным сарказмом Вольтера, чувствительностью Бернардена де Сен-Пьера, разнообразием Лесажа, остротою и умом Мольера, наивностью Сервантеса и отчетливостью аббата Прево», — все было читано и перечитано по нескольку раз».