В тускнеющем свете огарка свечи
Средь книг тосковал я в глубокой ночи.
Труды чародеев и старых волхвов,
Рецепты алхимиков… Тщетно!
Исчезло, пропало бесследно –
Вплелось в череду мутных снов.
Волной непосильной и душной
Являются образы мне.
И вот, в плену роз при луне
Где ты становилась послушной -
В саду, встречи ждёт отраженье моё
Под сенью ветвей кипариса.
Я вижу тебя, вижу глаз твоих лёд,
Наряд кружевной твой изыскан.
Крадёшься как кошка, сбежала тайком,
Чтоб встретится с простолюдином,
Украдкой покинув отеческий дом
В плаще и наряде старинном.
Нас ночь завернула в объятья свои,
Июль беззаботно над нами парит...
Растаяло всё словно воск на свече.
Пещера сырая – унылый ночлег.
Под своды, во тьму, как испуганных птиц
Клочья бросаю и падаю ниц.
-Годитесь вы только для топки печей
Безжалостной магии дети!
Провёл изучая вас много ночей.
Известна мне тайна бессмертья,
Я знаю как злато создать из свинца,
Подручных из глины иль лёд из огня,
Ведаю я как поднять мертвеца…
Бессилье могущества гложет меня!
Отчаянья ядом пропитан насквозь.
Горькие слёзы и чёрная злость
Застят глаза, и виденья тотчас
Власть обретая сменяют сейчас.
Осень холодная, лиственный лес,
Корчатся ветви под хмурью небес,
Листья лежат у подножья скалы,
Два силуэта, остатки золы –
Дочь графа, из клетки порхнувшая в лес,
И маг, сын отшельника, выросший здесь.
Им кажется раем угрюмый пейзаж –
Дворец их пещера и вымокший кряж.
Но их упоенье нарушить спешат
Граф с дюжиной самых свирепых солдат.
Как яд растворившись заполнил бокал –
Опушку заполнил озлобленный гвалт.
Бьют кони копытом предчуя беду,
Наёмники крепче стянули узду.
-Плебей, дерзновенно украсть ты посмел,
Что вор ни один даже трогать не смел.
Позарился, смерд, на дражайший мой клад
Прощения нет – ты отправишься в ад.
Ответствовал я, не боясь его слов:
-Твой клад безупречен. Ты, спорить готов,
Берёг для себя его все двадцать лет,
С тех пор как графини с тобой рядом нет.
Но я не украл сей прекрасный цветок
Темница без света и крепкий замок
Не сдержат стремящийся к солнцу росток,
Роза не плющ, чтобы виться у ног.
В глазах графа вспыхнуло гневное пламя.
- Кровью умоешься, дерзкий щенок,
Молить о пощаде и виться у ног
Ты будешь под тяжъю могильного камня!
-Убейте его, и ни волоса чтоб
С главы белокурой её не упало.
Сверкнули мечи, застонали забрала,
Деревьев коснулся осенний озноб.
Мгновенье спустя, на земле багровея,
Не в силах приказа исполнить, увы,
Лежали убийцы у ног чародея
Среди укрывающей землю листвы.
А граф больше прежнего, страха не чая,
Желал моей смерти, и меч обнажа
Метнулся вперёд, жаждой крови пылая,
Туда где тела ещё тЕплы лежат.
Ещё один миг, обезумевший мститель
Застыл словно камень, шагах в двадцати.
И замер пред ним безрассудный спаситель,
Но так и не смог его жизнь спасти.
Стрелой, словно молния быстрой, их узы
Навек скреплены, и строптивая дочь
Отцу никогда впредь не будет обузой.
Тем временем падала синяя ночь.
А я всё стоял и не мог шевельнуться…
Кошмар отступил, пришло время проснуться.
В пещеру прокрались сырые лучи
Холодного солнца, и сны-палачи
С последней звездой на ночном небосклоне
Отправились прочь, только ветер застонет…
Вокруг меня големы все как один –
Белые влАсы вдоль глиняных спин.
Ты так же прекрасна как сто лет назад –
Пестрит кружевами твой белый наряд.
Жива, но бездушна и плоть холодна,
Безропотно воле подчинена.
Ещё одна ночь среди тысяч других
Лишь крик твой предсмертный в ушах не утих…