Краснеют гончарные трубы
ростральных колонн на Неве.
И ветер в холодные губы
целует меня в синеве.
Но скоро сожмутся пружины,
движеньем наполнится слух,
погонит людей и машины
невидимый миру пастух.
Оглушит и лязгом, и плачем,
протяжным вокзальным гудком.
Ты будешь незрим и незначим
в безликом потоке людском.
Как серый мазок акварели,
как пыли случайный налет -
в вагоне, в подземном тоннеле
твое отражение мелькнет,
размоет по окнам трамвая
его дождевая вода...
И как не беги, но любая
дорога ведет в никуда.