От кого: Тамара
Кому: Алла Гозун
Дата: 15 Сен 2009 16:37:56
Тема: Я - Сосна!
Алла, а ведь мы с Вами совсем запараллелились.
Я тоже не сплю ночами, правда, мне это привычно - ложиться не раньше трёх часов, но чаще всего засыпаю в четыре. Правда, всегда свои восемь часов сна набираю, и встаю поздно - чаще всего уже в одиннадцать. Но я никогда не страдаю оттого, что не сплю. Если не читаю - от усталости глаз – то начинаю "режиссировать" что-нибудь. Мне понравилось это слово. Ведь чем мы и занимаемся всю жизнь, как не режиссурой? Когда смотришь в свою жизнь, то замечаешь художественный ряд своих действий, которые меняют жизнь, придают ей особый смысл и аромат.
- Этакие "Камушки, изменившие тон ручья". Иногда они сами падают в ручей, и наше дело только услышать их и настроиться на новый тон, а иногда мы сами подталкиваем камушек и слушаем, что же получилось.
Это всё Вам хорошо понятно и известно. Меня радует только то, что при таком способе отношения к своей жизни оказывается ненужным тёмное слово "Судьба", о которой никто ничего не знает. Вот я люблю смотреть разные спектакли чеховских пьес.
Судьба героев всё та же, как у Чехова, а смысл у разных режиссёров разный. Так что же происходит? Просто взгляд
на происходящее другой. А это значит, я тоже могу проинтерпретировать и прорежиссировать свою жизнь так,
как я хочу.
Привести свою реальную жизнь в соответствие с собой,
найти в ней то, что мне надо, настроить себя и реальность, чтобы они зазвучали созвучно.
Просматривая свои файлы, я наткнулась на почти забытый
мой опус, навеянный Вашими «японскими» стихами, и мне показалось, что он мог бы и быть той интродукцией ко всей
папке писем. Помните, вы писали, что не можете найти это письмо и ещё о том, что нужна интродукция?
Вот я и думаю сейчас над тем, - что же произошло? -
Ведь то, что у нас с Вами получается, Вы очень точно
определили как импрессионизм, где всё струится, мерцает, отражается, неопределённо, немножко опрометчиво,
и где всё - принципиально неточно и недоказуемо.
Пусть же этот сборник и останется таким, без
какого-то положительно-продуктивного предварения.
Имеющий уши - да услышит! Что такое наше общение?
Ваша поэзия - мои импровизации. Без конкретных
отсылок. Просто разговор двух созвучно настроенных
людей. И ничего не надо утяжелять.
Если что-нибудь подобное нашему диалогу про "Провинцию Киото" будет неким эпиграфом, то этого и достаточно, на мой взгляд.
Я думаю даже, что если из наших писем убрать всё материально-телесное, то и лучше будет. Ведь при всём сочувствии нашем к физическим нашим проблемам и недугам, не это для нас главное,
это - только спам.
Я надеюсь, что Вы сейчас спите, а не сидите у включённого компа. Через несколько часов Вы проснётесь и получите моё письмо, и мне очень бы хотелось, чтобы Вам было хорошо
с утра, чтобы кофе Вас порадовал, чтобы захотелось пойти погулять и посмотреть на деревья, как они раскинули свои
ветви, и с какой готовностью они сбрасывают листья,
которые так старательно взращивали всё лето, какие
они все разные, и как культурно они не выскакивают
друг перед другом, какие они мудрые и сколько в них достоинства.
Нина Заречная всё сомневалась, не Чайка ли она. А я вот думаю,
что я - дерево. Я - Сосна! Или уж, по крайней мере, если бы
мне захотелось быть птицей, то не специально для того, чтобы летать, а чтобы поселиться где-нибудь в ветвях и жить между небом и землёй. Надо будет попробовать прорежиссировать свою жизнь как жизнь, какой- нибудь вороны, которых я очень люблю. Они выращивают своих птенцов в лесочке в нашем дворе.
Спасибо, Алла Гозун!
В Провинции Киото
Плыви, плыви,фонарик,
Качайся на волнах.
Лети, бумажный шарик,
Скрывайся в облаках.
Скользи быстрее, лодка,
Не задевай за дно -
В провинции Киото
Все спят давным-давно.
В провинции Киото
Все спят давным-давно,
Но кто-то ждёт кого-то
В небесном кимоно.
В провинции Киото
Спит в пагоде монах,
Но кто-то ждёт кого-то
С фонариком в руках.
Лети, бумажный шарик,
Скрывайся в облаках.
Свети, свети, фонарик.
Проснись, проснись, монах.
Бормочет, бормочет ручей, Кому-то доносит – всё в порядке
–
«Все спят давным-давно….»,
«Но кто-то ждёт кого-то…»,
«Спит в пагоде монах…».
Шаманит, заклинает, заговаривает.
Кто-то – Спи, спи! - Проснись, проснись!
Шумят, шуршат, шепчутся камыши.
Синее небо и луна – обязательно! –
в бегущих облаках.
И тёмным силуэтом – спящая пагода.
И сквозь заколдованную тьму – мчится стрелой Кто-то, юноша или девушка, но точно – сильно влюблённый – первой, таинственной, загадочной любовью.
Сильно и лихорадочно отталкивается шестом от илистого дна,
песка, камней. И тоже заклинает –
«Скользи быстрее, лодка!»
И ручей - тоже помогает, резвее бежит, поднимает волной лодку -
«Не задевай за дно!»
Бежит ручей от высоких гор, и влюблённый наш мчится с высокой
горы, как на лыжах, всё скорее и скорее – и ветер свистит в ушах –
Спят, спят! Скользи! Скрывайся!
Тот, кто в лодке, очень точно знает:
«Кто-то ждёт его! Кто-то в небесном кимоно!
А в небесном – это что значит? – В голубом?
Или в синем? Или там – на небе, в небесах?
Ах, всё равно – ведь ждёт же, ждёт!
А если в небесах, то – вот трамплин – и всё!
Оторвался от поверхности! - Лечу! К тому, той! –
B небесном кимоно! - Туда - скрыться в облаках!»
Колдует ночь, взволнованный не может успокоиться ручей,
спит пагода. И мчится, мчится стрелой, скользит и взмывает
в небеса влюблённый. И Тот, Та? – ждёт его с фонариком –
тихо машет ему, сигналит – Вот Я! И будет ослепительный
свет, вспыхнет – и всё исчезнет! И поплывёт, закачается фонарик, и будет светить - и на волнах, и в небесах.
И только монах не знает – спит он или проснулся?
Вот – мотыга в углу. И надо идти разбивать камни.
Но ведь - Плывёт, плывёт фонарик!
И этот – в лодке - скользит, летит!
И так будет всегда.
******
Клод Моне, «Впечатление. Восходящее солнце», 1872г