Милый друг, ты ещё так молод...
ведь в душе тебе двадцать пять!
Заезжай в наш любимый город -
будем молодость вспоминать!
Вспомним наше простое время.
Было в нём всё не так... Не так.
И лечило оно, и грело,
убивало в нас боль и страх.
Ни мобильников и ни "компов"-
жили жизнью другой, своей...
Может, бедненько пусть, но ровно -
не боялись грядущих дней.
Был наш дворик уютным. Помнишь?
Мы могли в нём весь день гулять!
Уже темень, и скоро полночь,
- Ключ под ковриком!- крикнет мать.
Газированных автоматов
по обочинам улиц ряд.
Круглосуточные солдаты
всех желающих пить, подряд.
В автоматах всегда стаканы,
Пили все с одного, скажи?..
Их не крали ни хулиганы,
ни какие-то там «бомжи».
А какая была водичка!
А какой вкусноты сироп!
Не был он ГМО напичкан,
пузырьками шипел прям в лоб!
А ты ел пирожки с повидлом?
Пять копеек, и он - весь твой!
В нём – повидло снаружи видно!
Что там «вкусный»? Он весь живой!
А болоньевый плащ и джинсы?..
Кто тогда не мечтал о них?
Был у нас на двоих с сестрицей.
Память шелест его хранит.
Нам давали отцы свободу,
Не ругали по пустякам.
В нас воспитывали "природу" -
добивайся всего, друг, сам!
Добивались. Кончали Вузы.
Всё бесплатно – экзамен сдать.
Был с дипломом стране ты нужен –
тебя каждый готов был взять.
Безработица? Что такое?
Нет, мы знали - с газет и книг...
Тунеядцы? Они – изгои!
В общем, то не про нас - про «них».
Жили скромненько мы и просто.
Ни «дефолт» нас не бил, ни «спам».
А какою волшебной простынь
с диафильмом казалась нам!
Покрывался особой тайной
наползающий полумрак.
И ты ждал, затаив дыхание,
когда плёнки «заговорят».
И ещё волшебство, но в ванной –
фотографии и печать!
Тут «фиксаж» был, конечно, главный,
"красный свет", ну и «в дверь стучать!».
Черно-белые, и не «профи»,
(мы любители в деле том),
чудом вдруг проявлялся профиль:
- Это ж я со своим котом!
Фотографии все в альбоме,
(как наклеили, так «сидят»),
наше детство и юность помнят,
они в душу насквозь глядят!
Вот на той - пионерский лагерь -
как любила бывать я в нём!
А на этой Сережка Брагин,
он в Афгане сгорел живьём.
Это мы на картошке с Зойкой -
Институт посылал копать.
Ой, а Нинка как хмурит бровки!..
Всё мечтала на БАМ попасть.
А на той - молодая мама.
Удался мне её портрет...
Вскоре - страшная телеграмма:
приезжай, мамы больше нет.
Наша юность неслась, как песня,
Взрослой жизнью спешили жить.
В ней, казалось нам, интересней.
Мы старались в неё спешить.
А теперь только ностальгия
залетает на час-другой.
Да, мы были совсем другие,
да и жизнь была не такой.