Вот бы хоть раз, хоть маленький такой разочек
умереть за тебя после титров. Эдак, знаешь, kill billово.
И был бы герой моих снов оправдан, а, может быть, даже помилован
в режиме вчерашнего лета.
И веришь, все меньше хочется котлет со вкусом обеда. Мыть руки. Ложиться в 21
по периметру сборного ящика. Что остается, так только выплескиваться, как вода из уха ныряльщика в белые, но стихи.
И вся эта, нахрен, жизнь достойна того, чтобы выть. может и рвётся поэтому не где тонко, а там, где нить.
Попробуй меня изменить! Попробуй замазать трещины и странно,
что все твои женщины всегда возвращались с войны, сумевшие боль до дна.
ну, ладно - не женщины…всего лишь одна.
Ради которой бульдозер уходит в рейс давить апельсины, которых зачем-то много созрело в садах буржуя
и что-то мы упустили в том хрипе до поцелуя…
Она у тебя хорошая, нет, правда, сверх меры красивая,
а я на задворках музыки без варежек и сапог,
а где начинается музыка, там каждый второй Ван Гог свои предает холсты и вторит ультрамарину.
А ты во мне- лунный бриз дорожками кокаина.
Не стоит быть дураком, давай-ка задраим люки не просто так там от скуки,
а чтобы никто чужой не выведал наше небо
и чтобы никто случайно не перепутал солнце с рифмой твоей страницы,
А ты говоришь, мол что ты, к чему тебе рукавицы, ведь мёрзнут не там, где минус, а где умирают в сердце
без музыки наши птицы.