Смотрел на мир он вертикальными глазами,
Седые волосы пигмента лишены.
Он был один, и лишь холодными ночами
Он знал: подобные ему обречены.
Не знал он чувств- все это в нем давно убили,
Не понимал людских страданий и тоски.
И он ушел, его на родине забыли,
И зажимались все сильней Судьбы тиски.
Предназначение- вот жизни цель проклятой,
Меч за спиной- любил он кровь чужую пить.
В глазах тоска. И лишь в душе его заклятой
Все трепыхалось что- то, что просило жить.
Его любили, он же этого не видел,
И чувства этого никак не понимал.
Не раз людей вокруг без повода обидел,
И на руках не раз товарищ умирал.
Была любовь, но он не знал, что она была,
И он не знал, как слезы милой прекратить.
Хотел он лишь, чтобы она его забыла,
Чтобы ошибку вновь свою не повторить.
Он обнимал ее, когда она рыдала,
Не из любви- он знал, что должен сделать так.
Он это видел, но душа не понимала.
Он был лишь зол, сжимая пальцы вновь в кулак.
Ему убили веру всю и чувство страха,
Ему убили всю любовь и доброту.
В крови была его помятая рубаха,
И вертикальные зрачки шли в пустоту.
Он создан был, чтоб людям принести спасенье,
Он создан был, лишь для того, чтоб убивать.
Он это знал, и верил лишь в Предназначенье,
И знал еще- совсем не страшно умирать.
Она была среди людей как он- изгоем,
Она была как свет Луны, как Небеса.
У ней глаза сияли. Рвался к ней он с боем,
Осознавая- происходят чудеса.
И тихий такт нечеловеческого сердца
Переменился на галоп седых коней.
И что- то дрогнуло, сломалась эта дверца,
Впуская в душу теплый свет ее очей.
Он странным стал, и как ребенок был рассеян,
В бою сбивал движений быстрых своих такт.
Но улыбался он, и не был уж потерян,
Не отрицая этот очевидный факт.
И он смеялся, снова рану получая,
Он видел цель- он человеком стать хотел.
И он любил... Ее в мечтах благословляя,
И для нее одной он жил и боль терпел...