Губами... Так отчаянно... Тоскующе...
Прижмусь к стеклу холодному-холодному...
И сердце затрепещет вновь бунтующе,
Предчувствуя, что будет вновь разорвано.
Как много швов... А сколько в нашей памяти
Моментов слез от горести и радости?
Перед тобой распятою на паперти
Предстану я среди грехов и зависти.
Глазами... Так истерзанно... Так пламенно...
Поймаю твою тень на солнце бликами...
Не верю я, что сердце твое каменно!
Любовь приручит даже зверя дикого!
Ведь ты сумел! Сумел обУздать дерзкую,
В свободу до безумия влюбленную...
Сумел мечтать заставить быть невестою
На одиночество навеки обреченную...
Руками... Так дрожаще... Так растерянно...
За воздух ухвачусь, давяся криками.
Не верю я, что все для нас потеряно!
Я вновь тебя ловлю на солнце бликами...
Ну посмотри, что сделал с диким зверем ты!
Зачем же приручал, коль уберечь не смог?
Зачем на нрав жестокий цепи нацепил?
Чтоб зверь в своей же верности издох?
Зачем? Зачем ты раны все тогда лечил?
Чтобы вонзить однажды в сердце острый нож?
И чтоб потом назад его не вытащить?
И чтобы погибал твой зверь один потом?
Ты лаской смог задеть, что иглы прятали...
Сумел потрогать сердце очерствевшее...
И о тебе потом глаза бессильно плакали
У зверя, у ноги похолодевшего...
И взглядом... Так отчаянно... Так пристально...
Ловлю в толпе безликой очертания...
И слезно призываю к укротившему...
Верни свободу мне. Ну умоляю я!
Верни мне мои мысли, дай дышать опять,
Я просто не могу уже... И цепь сними...
И в сердце зверь, любовью вновь пораненный,
Тебе лишь за свободу эту все простит...