играли как-то пальчики струною,
струною необычной - теплой, яркой.
то чувство было (звать его любовью),
дрожала нить в руках беспечных страстно...
и выводили звуки пальчики струною,
но каждый звук - он был не просто звуком,
а был он робкой, нежною мечтою,
которая рождалась в сладких муках.
играли пальчики, тепло вбирали жадно,
что та струна дарила, не жалея,
сжимали пальчики струну порою с лаской,
порою с яростью тоскующего зверя.
струна плясала и светилась счастьем,
звучала с каждым звуком вдохновенней,
а пальчики же наслаждались властью
и снисходительно о струнку эту грелись.
струна сказать пыталась о надеждах,
вибрировала мелко в крепких пальцах,
то рассыпалась звонкой теплой трелью,
то молкла вдруг, предчувствуя несчастье...
скорбила, а потом порхала птицей
по пальчикам, ее перебиравшим,
а пальцы холоднее становились,
все жестче, равнодушнее касаясь.
струна совсем-совсем не понимала,
что приключилось с пальцами? Причина?
и лишь душевнее, теплей играть пыталась,
стараясь разогреть их вновь, как было.
но не смогла, увы, вернуть огонь той страсти,
то вдохновение, что пальцы наполняло.
им надоело просто той струной играться,
соседняя струна их увлекала...
и звали ту струну изменой сладкой,
и пальчики на ту струну польстились...
струна же первая с тоскою замолчала,
а пальчики другой касались нити.
струна вторая в пальчиках стонала
и томно трепет пальчиков ловила,
а первая, в тоске изнемогая,
ржаветь вдруг начала в молчаньи, тихо...
а пальчики изменой упивались,
забыли про струну, что свет дарила,
и нить струны однажды разорвалась,
разлуку более терпеть уже не в силах...
струне второй же игры надоели,
скучны ей стали пальчики, и пресны,
и пальчики к струне вернулись первой.
но было поздно - та струна не пела.
и невозможно было починить струну, как было
струну, что от несчастья разорвалась,
и пальчики сжимали в горсть обрывки,
струны, которая любовью называлась...