По городу шёл человек,
а ветер несмело свет лампочки жадной
дрожащей рукой на него направлял
и вдруг потерял,
неужели провал,
не ужель не найдёт осветитель
в сумбуре домов-декораций того человека,
швырнула которого ночь-режиссёр
из-за тёмных кулис неживого подъезда, почти нежилого,
на белую сцену?
Не уж-то финал
такой удивительной пьесы сорвался?
Но где ж затерялся актёр?
Заметался
в поисках свет растерявшийся, всё растерявший.
Но продолжался спектакль, и, зритель
почти ничего не заметил, он ждал.
Лишь единственный жадно внимал
немой симфонии крика влюблённого человека.
Он, раскинувши руки, пел,
обнимая мир:
Я сегодня четвёртый Рим.
Я сегодня богаче многих.
Я блаженней всех нищих сразу.
Нынче с вами пирую, Боги!
Только с вами ночь эту праздную!