Моя цель в этих публикациях – зародить искру в тех, кто не знаком с творчеством Величайшего Поэта. А для этого хватит и этого объёма. Кто ухватит жемчужную нить – остальной жемчуг найдёт сам.
Всё слито и связано в строках великого Мастера, всё течёт, живёт, переливается и сливается. Наслаждаемся пламенным, и освежающим потоком любви, переживаем её с автором!
День за горами скрыл прекрасный лик,
Над степью ветер мускусный возник.
Нарцисс благоухающий уснул,
Восток дыханьем амбры потянул.
Цветок заката жёлтый облетел.
Небесный сад цветами заблестел.
И день, уйдя за грань земель иных,
Рассыпал мускус из кудрей своих.
Благоухает мускусом ручей,
А с сердце человека сушь степей.
ЛЮБОВЬ
Весною ранней в сень родных ветвей
Из-за морей вернулся соловей:
И розу новую он увидал,
И, захлебнувшись страстью, зарыдал.
Всё ярче блещет розовый цветок,
Как разгорающийся огонёк.
Огонь горит в сердечной глубине,
А соловей сгорает в том огне.
Всё глубже чары розы; всё сильней
Печаль певца, гремящего над ней…
Когда рассвет над миром засиял,
Так соловей защёлкал, засвистал,
Такой он поднял звон, и гром, и крик,
Что зашумел, проснулся весь цветник.
Когда сгоришь, поймёшь ты, может быть,
Что значит быть любимым и любить.
Любовь смятенья смерч несёт уму,
И чужд влюблённый сущему всему.
А кудри несказанной красоты
Арканами крутыми завиты.
Живой огонь любви с пожаром схож;
Всю землю охватил его грабёж.
Огонь бушующий неукротим;
Всё небо – дым и искры перед ним.
И пери с неба падают без сил,
Как мотыльки, спаливши перья крыл.
И разума чело омрачено,
Дыхание рыданьем стеснено.
Из-за любви, чья власть сильней судьбы,
Черны одежды светлой Каабы.
…………….
Огонь бушующий неукротим;
Всё небо – дым и искры перед ним.
Огонь любви безумной… разум твой
Сгорает в нём соломинкой сухой.
А сердце! – как в печи плавильной, в нём
Любовь горит бушующим огнём.
Но сердце, где огонь любви возник,
Бесценно, как рубиновый рудник.
А если нет любви – зачем она,
Вселенная? Зачем и жизнь нужна?
Любовь – душа души, она чиста,
А без неё мертва и красота.
Любовь – волшебный камень. Шах времён
В невзрачную кочевницу влюблён.
Любовь – алмаз; а сердца твоего
Вместилище – шкатулка для него.
Ты сердце зодиаком назови,
Когда как солнце ярок свет любви…
Не солнце, а пылающий огонь,
Живой, всепожирающий огонь!
Телесный строй – надёжный, словно дом,
Испепеляется её огнём.
……………………..
И, в изумленье, созерцает он
Одну, чьим взглядом дух его пронзён.
Взгляни: то не слеза – рубин горит
На желтизне его худых ланит.
Куда б ни глянул – вдаль иль в высоту, -
Везде одну он видит красоту.
Любуясь блеском образа того,
Себя он забывает самого.
Лишь искренне влюблённому дано
Блаженного познания вино.
……………………..
Фархад стоял, как бы ума лишён,
Так был он поражён, обворожён
Негаданно счастливой встречей той,
Изысканной, учтивой речью той.
Так сердце в нём стучало, что чуть-чуть
Его удары не разбили грудь,
И сам он с головы до ног дрожал,
Всё успокоиться не мог – дрожал.
Но вот уста открыл каменотёс
И, задыхаясь, еле произнёс:
«Я умер от дыханья твоего,
Погиб от обаянья твоего!
Но я не знаю, кто ты! Уж не та ль,
Чей образ вверг меня навек в печаль
И отнял трон, и родину, и дом
И кем я был в скитальчестве ведом
И на чужбину брошен, пред тобой
Повержен в прах, ничтожный камнебой?
Душа меня покинула, едва
Произнесла ты первые слова.
Нет, я живу, не мог я умереть –
Твоё лицо я должен был узреть!»
Вздохнул он. Ветер вздоха был таков,
Что с луноликой он сорвал покров.
Да, перед ним теперь предстала та –
Его любовь, страдание, мечта!
Но кто лишь отраженье увидал
Возлюбленной, и то Меджнуном стал,
Не будет ли небытиём сражён,
Чуть самоё её увидит он?
Кто, вспомнив о вине, хмелеет, - тот,
Хлебнув его, в бесчувствие впадёт…
Едва Ширин свой приоткрыла лик,
Фархад её узнал, и в этот миг
С глубоким стоном, мертвеца бледней,
Как замертво, свалился перед ней.
Увидев, что как труп, он распростёрт,
Ширин воскликнула: «Он мёртв, он мёртв!»
Как тучей помрачённая луна,
Померкла огорчённая она…
……………………
Как солнце, озаряла бы твой день.
Была бы ночью при тебе как тень;
Ты б ногу занозил колючкой злой, -
Ресничкой извлекла бы, как иглой;
Я волосами подметала б сор,
Чтоб и соринки твой не встретил взор;
А пылью чтоб тебя не огорчить,
Могла б слезами землю омочить;
Хотел бы ты от скорби отдохнуть,
Склонил бы голову ко мне на грудь;
Сгустился б над тобою вечер бед, -
Лицо открыв, я излучала б свет;
А стал бы долгий день тебе невмочь, -
Волос душистых опустила б ночь;
Как амулет от боли и тоски,
Сплела бы на тебе я две руки;
Ты попросил бы зеркало – и вмиг
Я повернула бы к тебе свой лик;
А воспалился сердцем и ослаб –
Уст моих сладкий ключ я поднесла б;
Была б твоим светильником в ночи,
А днём хранила б тайн твоих ключи…
……………………….
И вот Меджнун скитается в горах,
В глухих степях, где зноем выжжен прах,
Куда идёт? Не скажет, не поймёт, -
Толкает сила некая вперёд!
У слабого покоя боле нет,
Желанья нет и доброй воли нет.
Измученный, бредёт в жару, в пыли,
Одно лишь слово говорит: «Лейли!»
Окинет землю с четырёх сторон, -
Одну Лейли в сиянье видит он.
Вообразит он только лик её –
И стройный стан уже возник её.
И думает тогда Меджнун: «Хвала!
На кипарисе роза расцвела!»
Он о Лейли слагает сто стихов,
Сто редкостных газелей – жемчугов,
Всем рифмам красота Лейли дана,
Лейли во всех редифах названа!
И в каждом слове страсть к Лейли звенит,
И в каждом звуке власть любви пьянит.
И строчек падает жемчужный ряд, -
Они обрадуют и огорчат:
Для горя – сладость вспомнить о Лейли.
Рыдает радость, вспомнив о Лейли.
И каждый стих – великий чародей,
Смятенье сеет он среди людей,
Унылому дарит надежду вновь,
Вселяет в равнодушного любовь.
Когда блеснёт в мозгу Меджнуна свет, -
Он – дивных слов кудесник, он – поэт;
Войдёт безумие в свои права, -
Он говорит нелепые слова,
Бессмысленно другим внимает он,
И сам себя не понимает он.
Испепелён тоской великой он,
И как бы стал пустыней дикой он.
Рыдает горько без кручины он,
Смеётся звонко без причины он.
Плоть без души, - он скорбною тропой
Бредёт, весь в синяках, избит судьбой.
Опомнится на миг Меджнун, - и страх
Войдёт в него, он завопит: «Аллах!»
Но странника спасительный испуг
Бесстрашная любовь прогонит вдруг…
Он плакал, как ребёнок, он кричал,
И долго отзвук в горной мгле звучал.
В песках он высохшим растеньем был,
Отца и мать забыл, себя забыл.
Он муку сделал спутницей своей,
И скуки не знавал он без людей.
Он яства и питьё забыл давно,
Он самоистязанья пил вино.
Он шёл и шёл, куда – не зная сам:
Подобен путь безудержным слезам.
………………..
Куда идёт? Не ведает сама,
Не видно стана за песком холма…
И в ту же сторону Меджнун идёт,
Не сам идёт – любовь его ведёт,
И приближаются в степной дали
Лейли к Меджнуну и Меджнун к Лейли!
Его печальный голос ей знаком:
Животворящим он звенит стихом.
Меджнун её дыхание вдохнул,
Её благоухание вдохнул.
К Меджнуну подошёл его кумир.
Подобной встречи не запомнит мир!
И на друг друга смотрят не дыша:
Вернулась к телу слабая душа.
Теперь им нужен был один творец!
Для двух жемчужин был один ларец!
Два солнца всходят на одной земле.
Две розы зреют на одном стебле.
В едином теле две души сошлись.
В глазу едином два зрачка зажглись.
Дух плоть стал, и духом стала плоть –
Единой сделал двойственность господь.
Слил виночерпий вина разных лоз
И чашу единения поднёс,
Любовным зельем сделалась она,
Он сделался поклонником вина.
Он захмелел, она пьяна-пьяна,
И тот, и та – поклонники вина.
Два имени у них – что из того?
Единое мы видим существо!
Слились две капельки живой воды.
Их не разнять, напрасны все труды!
Она – вода, он – сахар в их судьбе.
Всю воду сахар притянул к себе.
Она – вода. От вздохов он дрожит,
Он пузырьками по воде бежит!..
Над ними небо сжалилось на миг,
И сон в глаза жестокости проник.
Душа и тело, - вот они слились,
Как плющ и кипарис, переплелись.
Один целует ноги у другой,
Ласкает шею робкою рукой.
Она – ладони сетью заплетёт,
Как волосами, друга обовьёт,
А то ведёт ладонью по глазам,
По шее, по лицу, по волосам.
Он тоже к сердцу друга припадёт
И локонами руки обовьёт,
И кудри – как чудовище-дракон:
Всегда хранит сокровище дракон!
Она, смущаясь, кудри соберёт
И – спутанными – пыль с него сотрёт,
И говорит: «О, пыль тоски твоей
Татарского мешочка мне милей!»
Свиданием с возлюбленным пьяна,
Себя Меджнуном чувствует она.
В Лейли мечтает воплотиться он:
Игрив и ласков, как девица, он!
Она есть он, отныне он – она.
У них одно дыханье, жизнь одна.
Не страшен путь греха такой чете:
Их даже грех приводит к чистоте.
Кто чистотою равен им, для тех
Вовек любовь не превратится в грех,
Влюблённый должен чистым быть всегда:
Любовь желанью грязному чужда!
Соединила двух людей любовь, -
Решило небо стать жестоким вновь,
И ложным утром озарило всех:
Раздался вероломный, лживый смех.
Взлетели искры утра выше гор,
В груди Меджнуна запылал костёр.
Подобна утру светлому Лейли, -
Росой кровавой слёзы потекли.
Прошла для них свидания пора,
Настала расставания пора.
Лейли, роняя красный цвет из глаз,
О прошлой ночи повела рассказ,
И на слова Меджнун переложил
Всё то, что прошлой ночью пережил,
Один другому ноги целовал,
Один другому сердце разрывал,
Ожог разлуки ожигая вновь,
Немые руки обретая вновь.
С любимым быть на ложе – хорошо,
Но и расстаться – тоже хорошо!
Ушла Лейли: скрывается луна,
Созвездием скорбей окружена.
Пошёл безумец по тропам степным:
И боль, и горе следует за ним…
Свиданья ночь пришла, чудотворя,
Но сеть разлуки нам плетёт заря.
Пусть ночь продлится век, - всё жаждем нег.
Как вздох, как вздох один, промчится век!