Если идет дождь, ты идёшь и всё замечаешь. Если бы не дождь, не эта серая дымка на всем, что открыто глазу, а, допустим, жаркий солнечный день - разум был бы занят охлаждением тела - мокрой спиной, прищуром век и поиском тени. А сейчас он полностью свободен, у него выходной. И всё потому, что пошел дождь.
Тут же начинают замечаться бытовые и природные разности - вот шиповник отцвел, на месте , где разворачивались события по превращению бутонов в городские розаны - торчат темные сухие звездчатые розетки. Розетки и листья вокруг них - это июльский шиповник.
У женщины , что идет впереди, меж лопаток из под майки вылезла и дышит сыростью белая бирка. На ней буквы и цифры связанные со стиркой этой самой майки, бирку шевелит ветер и мышцы спины.
Навстречу бодро шагает бабулечка. Она похорошела по сравнению с прошлым летом, когда ее пытались вылечить от синдрома Диогена и освобождали квартиру от мусора, стоявшего башней до потолка, мешая проходу, невероятно важного и ценного. Китайская стена. Соседи заклеивали вентиляционные щели бумагой. Сейчас она идёт и у нее в руках нет ни единого пакета, нет доверху набитой отходами тележки, на блузке – лиловые маки.
Во время дождя каждая мелочь метит прикинуться червяком - шнурок, небольшие веточки, скрученные в трубочки листья - изгои лета, трещинки асфальта. Постепенно утрачиваешь веру в существование настоящего червя и наступаешь в сантиметре от скользкого тела, которое тянется в никуда, судорожно ведет лиловым носом.
Спасибо , но сегодня к вечеру я планирую добраться до суши.
Захожу в коридор . Оттуда - в комнату.
На потолке снова сидят салатовые мотыльки с золотыми глазами, они просидели вниз головой весь день, весь дождь.