I
Я видел сон. Во снах тревоги
Обычно жгут меня, но там…
В свету заката, по дороге
На золотом Единороге
Скакал Ильиг к пяти холмам.
По пыли, дремлющей веками,
Минуя реку и поля,
Туда, где в дымке над холмами
Стоял почти под облаками
Огромный замок короля.
Король в слезах, король в печали –
Беда и времени в обрез:
Злодеи дочь его украли,
И тайно ночью ускакали
К немой колдунье в тёмный лес.
"Ах, рыцарь милый, как мне тяжко! -
Король, рыдая, говорил -
Принцесса, дочь моя Ромашка,
Уж третий день в плену, бедняжка,
У злых, коварных, тёмных сил.
Мой звездочёт узнал по книгам
О том, кто может ей помочь,
О славном рыцаре великом,
О том, кого зовут Ильигом.
И вот вы здесь. Спасите дочь!
Я б сам, но лес тот заколдован,
Бессильна армия моя,
И я беспомощностью скован.
Какой удел ей уготован?
Ах, где ты, милое дитя?"
Закат погас и солнце село,
Пришёл придворный звездочёт.
Сказал он, став белее мела:
"Зовут колдунью ту Змиела,
Она давно принцесс крадёт.
Живёт в лесу она на юге,
И нет страшней её и злей.
У ней разбойники в прислуге,
И, если надо, то услуги
Свои оказывают ей.
Ах, сколько, сколько смелых было!
Теперь уже не сосчитать,
Но колдовская злая сила
Всех этих рыцарей сгубила,
Осталась лишь доспехов рать.
Змиела - внучка злой колдуньи,
Что здесь жила давным-давно.
Как звали?.. Кажется Змеюнья.
И каждый вечер в полнолунье
Через открытое окно
Она влетала к спящим людям
И крала маленьких детей.
Мы это вечно помнить будем,
До самой смерти не забудем
Её и страшных упырей.
Змиела дочь хромого беса,
Который путников кружил
И заводил их в чащу леса,
Того, где ждёт сейчас принцесса,
Чтоб ты её освободил.
Но, рыцарь, знай – твой путь опасен!
Там ждёт тебя немало встреч.
Ты смел, конечно, я согласен,
Но как порой их вид ужасен!"
И тут он вспомнил вдруг про меч.
"Ах да, Ильиг, твоя отвага,
Конечно, лучшая броня,
Но для Змиелы щит – бумага,
Ты там не сделаешь и шага.
Есть меч волшебный у меня.
Его ковали пять столетий,
Всё продолжая труд отцов,
Их внуки, правнуки - их дети,
Ночами в ярком лунном свете
Семнадцать лучших кузнецов.
Он сделан был из лунной пыли,
Из силы ветра и огня.
Давным-давно о нём забыли,
Но к счастью тайну мне открыли
Те книги, что прочёл здесь я.
Возьми его, он твой по праву,
Так эти книги говорят.
Ну, в добрый путь! Добру во славу
Дойти, остаться живу-здраву
И возвратиться вновь назад."
Король, молчавший это время,
Сказал торжественно: "Ильиг!
Руби под корень злое семя,
Верни мне дочь, сними же бремя.
Молиться буду каждый миг!"
Лишь первый лучик заискрился,
Ильиг шагнул через порог.
Сплошной стеной туман клубился,
Но без раздумий устремился
На юг его Единорог.
II
Жара… Ни облачка, ни тучки.
Горячий ветер жжёт глаза.
Единорог жуёт колючки.
Кругом по полю пепла кучки.
"Не помешала бы гроза."
Ильиг допил остатки влаги
И бросил фляжку на песок.
"Нет, маловато здесь отваги,
У звездочёта на бумаге
Всё так легко. А между строк…"
Уж третий день бредут в пустыне,
Иль это степь так широка.
Все звуки стали здесь иными,
Вверху лишь вороны над ними.
Куда же делись облака?
И вдруг с небес огромной тенью,
Напоминая страшный сон,
Спустилось нечто за мгновенье,
Из пасти слышалось шипенье.
Ильиг узнал его – дракон!
Он вынул меч. Единорога
Пустил подальше от огня.
"Нелёгкой будет нам дорога!
Принцесса, жди ещё немного,
Ты только жди, ты жди меня!"
Дракон вертелся неуклюже,
Огромный, тёмный как скала.
Ильиг был быстр: "Ну же… Ну же…"
Но чёрный дым валил наружу
И воздух били два крыла.
Из красной пасти било пламя.
"Эх, нет, мне голову не ссечь."
Но, оказавшись под крылами,
Он с криком: "Славься наше знамя!"
Вонзил дракону в сердце меч.
Дракон упал, подняв собою
Фонтаны пепла и песка.
Затих. А нашему герою
С чуть обожжённой головою
Явились в небе облака.
И сразу свежесть налетела,
Подул прохладный ветерок.
Ильиг толкнул дракона тело:
"Готовься к худшему, Змиела!"
За ним стоял Единорог.
* * *
Пустыня кончилась. Усталость
Всё больше мучила друзей.
Еды ни крошки не осталось,
И, как назло, не попадалось
В пути ни хижин, ни людей.
Под вечер вдруг поднялся ветер,
Потом внезапно выпал снег.
Ещё вчера здесь были в лете.
"Ох, не к добру все тучи эти…"
Остановились на ночлег.
Горит костёр, Ильиг над книгой:
"Вот это да! Представь, мой друг,
Мы во владениях великой
Царицы холода Безликой.
Но как же так? Ведь здесь же юг!"
И вдруг из тьмы раздался голос:
"Здесь юг, но север тоже здесь.
Меж ними грань тонка как волос:
В четыре – сочный спелый колос,
Он может стать сосулькой в шесть."
Ильиг вскочил, отбросил ножны,
В руке блеснул холодный меч.
"Нет, эти сведенья не ложны,
Но вы излишне осторожны.
Что ж, я пойду. До новых встреч."
"Постойте! Кто вы? Отзовитесь!
Да подойдите же сюда!
Я вынул меч, но не сердитесь,
Напрасно вы меня боитесь,
Я вам не сделаю вреда."
К огню, блестя огромной плешью,
Шагнул оборванный старик.
"Кругом лишь хамы да невежи,
Чуть что – за сабли… Старый Леший."
"Очень приятно. Я – Ильиг."
Старик уселся, подбоченясь,
Забавно носом шевеля:
"Ну вот, хоть ноги отогрелись.
А вы, гляжу, уже наелись?
Не видно даже сухаря."
Ильиг подбросил хворостинки
И в свете яркого огня
Сказал: "Ни хлеба, ни ветчинки,
Ни даже маковой росинки
Во рту уж не было два дня."
"Да вы, гляжу, здесь не случайно -
Старик скосил глаза на меч -
Хотя, должно быть, это тайна.
Вы не из царства Розы Чайной?
Тогда вам тайны не сберечь.
Я знаю – там случилось горе:
Ромашка, юное дитя,
Была похищена и вскоре
Король в секретном разговоре
Узнал кто враг от упыря.
Упырь болтун. К тому ж недавно
Змиелой был наказан он.
И вот с тех самых пор исправно,
А за монеты и подавно,
У короля он стал шпион.
Хотя, быть может, это слухи,
Чего со зла не говорят!
Здесь часто сплетничают духи.
Вы мне кричите громче в ухи,
А то я малость глуховат."
"А юг и север, как так можно?"
Ильиг спросил и ждал ответ.
Старик вздохнул: "Всё это сложно.
И будьте с этим осторожны,
Здесь страшный бой уж много лет.
Война Безликой и Змиелы
За Королевство Вечных Снов.
И, раз вы здесь, вы очень смелы,
Здесь в ход идут не копья, стрелы,
А колдовство огня и льдов!"
"Скажите, Леший, а вы сами
Живёте здесь?" Старик молчал.
Ильиг поднялся за дровами.
"Ну, что же вы? Что это с вами?"
"Ах, рыцарь, если бы ты знал…"
Старик рыдал. Потом речисто
Поведал с грустью о былом:
"Назад, лет двести или триста,
Во времена барона Свиста
Я жил один в лесу моём.
Сбирал я ягоды и травы,
Сушил грибы и пил росу.
По вечерам среди дубравы
(напомнил друг твой златоглавый) -
Старик опять пустил слезу -
По вечерам, лишь только тени
Ложились, глядя на закат,
Кормил я с рук лесных оленей
И приносил отвар корений
Для заболевших оленят.
Порою в гости к Водяному
Ходил на Чёрные Пруды.
Носил ему в мешке солому -
На тине спать нельзя больному –
Радикулит. Всё от воды…
И вдруг однажды средь июля,
Прервав столетий ровный бег,
Ветра холодные подули,
Деревья все к земле пригнули,
И ровно в полночь выпал снег.
Погибло всё – цветы и птицы.
Лес погрузился в тишину.
Лишь в небе молнии как спицы
Чертили тайные границы…
Колдуньи начали войну.
А дальше… Вот что дальше было:
То жар, то холод, снег и зной.
Когда Безликую разбила –
Змиела лес мой захватила,
Теперь в нём нечисть… Боже мой!
И вот с тех пор я стал бездомным,
Скитаюсь пылью по лучу,
По ледяным просторам злобным,
Где мир давно уж стал загробным,
А я назад в свой лес хочу!"
И Леший плакал. Бородою
Он вытирал потоки слёз.
Потрясены его судьбою
Друзья молчали и с тоскою
Смотрели в небо. Тьма без звёзд…
Ильиг сказал: "Хоть я не вправе
Вам все секреты открывать,
Но будет мир в лесной дубраве.
Вы верьте снам, не верьте яви,
Вам надо только подождать."
Под утро Леший попрощался
И растворился в темноте.
Ильиг прилёг, заснуть пытался,
Но в мыслях он уже сражался
И вёз победу на щите.
* * *
Туман был всюду и прохладой
Нахально лез за воротник.
Эх, не столкнуться бы с засадой,
Быть начеку всё время надо…
И вдруг послышалось: "Ильиг!"
Нет, бред, должно быть показалось,
Иль ясный разум вышел весь,
Но уж сомнение закралось:
Принцесса? Как тут оказалась?
И вдруг опять: "Ильиг, я здесь…"
И он повёл на голос прямо
Золотобокого Стрельца.
Единорог же встал упрямо,
Ильиг подумал: "Может яма?
Ну, нет, идти так до конца!"
"Вперёд, мой друг! Там ждут нас, ну же…"
Стрелец стал пятиться назад.
"Ты что же это – струсил, друже?
Иль для тебя стал окрик нужен?"
Туман клубился словно яд.
Ильиг отбросил прочь поводья,
С Единорога соскочив.
"Эх ты, рогатое отродье…"
Туман рекою в половодье
Струился всюду. "Ты красив…
Ты смел, Ильиг, приди скорее!
Спеши! Спеши! Я жду тебя.
Меня здесь мучают злодеи,
Я дочь царицы Элодеи,
Я дочь Пиона-короля.
Ромашка я. Мой бедный папа
Забыл в ту ночь поднять мосты -
Меня похитили арапы.
Попала я к злодеям в лапы,
К немой колдунье. Где же ты?"
Ильиг метался по туману,
Но голос был то здесь, то там.
"Принцесса, где вы? Я достану,
Я с ними цацкаться не стану.
Терпите, уж спешу я к вам!"
Он сделал шаг, ещё… Трясина!
Болото! Выйти бы сухим,
Но дно как мягкая перина,
Он уж по грудь, и только тина
Ковром зелёным перед ним.
Он молча замер без движений,
С мечом в руке над головой.
Засада! В этом нет сомнений,
Он стал беспомощней растений…
"Ну что, допрыгался, герой?"
И этот голос, громкий, злобный,
Казалось, был со всех сторон,
А смех, урчащий и утробный,
В густом тумане был подобный
Грозе и карканью ворон.
Смех удалился, стало тихо.
Болотный смрад душил и жёг.
Так вот какое ждало лихо!
И догадаться же не смог!
Ильиг прислушался – ни звука.
Он уж по шею, шансов нет.
Так умереть – какая скука!
Он опустил немного руку
И вдруг увидел синий свет.
Свет приближался. Ближе, ближе…
Стал слышен чавкающий звук.
"Неужто я всё это вижу?"
Там кто-то плыл по мутной жиже,
Большой как кованый сундук.
И тут Ильиг узрел картину:
Его не видя, хмурый, злой,
С усов отряхивая тину,
Одной рукой держась за спину,
Плыл мимо некто."Водяной?"
"Кто здесь?" Усы поднялись дыбом.
"Не бойтесь, это только я."
Но отплыла подальше глыба.
"Кто я? Едрит лягушку к рыбам!
Навек отсохни чешуя!"
"Я рыцарь. Ну, бродячий воин.
Ищу я здесь Пиона дочь."
"А, рыцарь…" Голос был спокоен.
"Ты чем-то, кажется, расстроен?
Что ж, не могу ничем помочь."
"Куда вы? Стойте! Я вас знаю,
Про вас мне Леший говорил.
Вас прогнала колдунья злая,
Я шёл, всем вам помочь желая,
Но вот в болото угодил."
"Ах Леший, друг мой разлюбезный… -
Вздохнул печально Водяной -
Пруды и лес, наш край чудесный,
Теперь промёрзший, страшный, тесный.
Колдуньи, черти… Тьфу! Постой,
Ты говоришь помочь желаешь,
Хоть и обманешь – не беда.
Вот так всегда – идёшь, спасаешь,
Туда-сюда вас всех таскаешь…
Семьсот пиявок! Гниль-вода!"
На берег вытащив Ильига,
Он сел и начал свой рассказ.
"Туман зовут Неверьтекриком,
Он зло из зла, слуга Безликой.
Сейчас он, кстати, слышит нас.
Он говорит. И, между нами,
Похоже прям один в один!
Кричит любыми голосами,
И даже изредка стихами.
Сейчас молчит. У-у, белый дым!
Он здесь давно, с начала мира.
А скольких, скольких погубил!
Здесь вечно сумрачно и сыро…"
"Ох, доберусь я до Водмира!"
"Ну вот, опять заговорил.
Я не представился, простите.
Болот Водмир меня зовут.
А вас Ильиг, вы говорите?
Что ж, неужели победите
Всех злых колдуний, в пятки зуд?"
"Всех не смогу, их слишком много -
Стирая грязь, сказал Ильиг -
Сейчас одна пока тревога:
Я потерял Единорога,
Когда пошёл сюда на крик."
"Найдём. - Водмир привстал и охнул -
Ох, как проклятая болит!
Да поясница, чтоб мне сдохнуть!
Чтоб мне ослепнуть и оглохнуть!
Совсем достал радикулит!
Всё сырость, будь она неладна!
Уже лет сто покоя нет -
Водмир закашлялся надсадно -
Идём, становится прохладно."
Ильиг спросил: "А что за свет?
Что за фонарь у вас чудесный?
Не светят так и маяки."
Водмир сказал: "Мне очень лестно,
Но всё не так уж и чудесно.
Там в банке… эти… светляки.
Ну всё, идём, авось успеем,
Пока туман его не съел."
"А вы и ходите?" "Умеем!
Ты не гляди, что мы болеем,
Я раньше и летать умел.
Шучу, конечно, я не птица,
Рождённый плавать не взлетит.
Хотя порой ночами снится,
Что я… Достала поясница!
Постой, опять радикулит.
Коняга твой, должно быть, вышел
К ручью, на луг пяти камней.
Да не беги ты так! Потише.
Я из болота его слышал,
И, коль он там, то жди гостей.
Вот те как-раз таки летают.
Драконы? Не, клыкожуки.
Обычно ночью промышляют,
По одному не нападают,
По одному им не с руки.
Размером с кошку, но свирепы!
Ты не смотри на малый рост.
Я их веслом гонял, так в щепы!
Там есть заброшенные склепы,
Они в них спят до первых звёзд.
Ах, я несчастный! Вот уж, право,
На долю выпала стезя.
Туман в печёнки! В рот отрава!
Ну всё, Ильиг, тебе направо,
Прости, но дальше мне нельзя."
* * *
Спустилась ночь и чёрной сажей
В момент накрыла всё вокруг.
Минуя камни будто стражу,
Ильиг прислушался и дважды
Позвал: "Стрелец! Ты где, мой друг?"
Внезапно он услышал что-то,
То ль вой, то ль плач, то ль злобный крик.
Рукой стирая капли пота,
Он добежал до поворота,
Зашёл за камни… В тот же миг
Увидел всё. Их было много!
Большие, с крыльями жука
Летали твари с пастью дога,
И, окружив Единорога,
Впивались в шею и в бока.
Стрелец, топча их и пронзая,
С трудом уж двигал головой.
Всё больше, больше злая стая.
Луна мерцала, освещая
Кровавый и неравный бой.
Ильиг с мечом, забыв усталость,
Отважно бросился вперёд.
И стая сразу же распалась,
Всё закружилось, заметалось,
Клыков и крыльев хоровод.
Метались крики, стоны, тени,
Блестел холодным светом меч.
Стрелец без сил и без движений
Уж молча рухнул на колени…
И вдруг десятком ярких свеч
Огромный факел, словно бритва
Разрезал тьму напополам.
Ужель услышана молитва?
Но прекратилась злая битва.
Жуки взлетели к небесам.
Перед Ильигом в ярком свете,
Чуть-чуть прикрыв лицо плащом,
В нелепом вытертом берете,
В туфлях, какие носят дети,
Стоял обычный сонный гном.
"Чего вы спать мне не даёте? –
Зевнул, прикрыв рукою рот –
Я день и ночь в делах, в заботе,
Лёг отдохнуть, тут вы орёте,
А мне с утра на огород!"
Потом пошёл к Единорогу,
Ещё немного поворчав.
"Живой? Живой и слава Богу!
Знать, я успел вам на подмогу.
Ну, что ж, дня два попьёте трав.
Зачем жуков-то раздразнили?
Ведь полнолуние сейчас.
Ну пять, ну десять бы убили,
К утру бы головы сложили,
Коль не услышал бы я вас.
Вы рыцарь, я уже заметил.
А звать вас как? Ах да, Ильиг.
Простите, вновь склероза сети,
Семьсот годков на днях отметил.
Будем знакомы – Ежевик."
Пришли в уютную землянку,
У входа садик и цветы.
"Веди коняжку на полянку."
Гном вынес нож, с отваром банку,
Свечу, зелёнку и бинты.
Чуть позже, сидя на постели,
С тарелкой драников в руках,
С десятком пластырей на теле,
Ильиг рассказывал о цели
Своих скитаний в тех краях.
Гном слушал молча, глядя в стену,
И только изредка кивал.
Потом вдруг, хлопнув по колену,
Шепча про памяти измену,
Из-под стола сундук достал.
И со словами: "Это ж надо!"
Извлёк оттуда связку книг.
"Здесь часть стариннейшего клада,
Времён Большого Звездопада.
Вас как зовут? Ах да, Ильиг.
Чтоб вам добраться до колдуний,
Здесь карта есть. Да вот она.
Её составил маг Артуний,
Видна лишь в свете полнолуний,
А нынче полная луна!
Всё дело в том, что если смело
Идти без карты, наугад,
Не будет стоящего дела,
Собьёт с дороги вас Змиела,
И возвратитесь вы назад.
Ну всё, ложитесь, время много."
Гном Ежевик задул свечу.
"Вас ждёт нелёгкая дорога,
Ну, а Стрельца-Единорога
Я ещё утром подлечу."
А утром, встав ещё до света,
Он им испёк большой пирог,
Поднял Ильига лишь к обеду:
"Вставай, еда уж разогрета.
Здоров и сыт Единорог."
С собою дав малины сладкой,
Прощался добрый Ежевик.
"Пускай дорога будет гладкой."
Потом смахнув слезу украдкой:
"А звать тебя? Ах да, Ильиг."
III
Был первый лес страны Трилесья
Из Королевства Вечных Снов,
Страны бесчинства и бесчестья.
Не пели птицы в поднебесье,
Лишь орды змей и пауков…
Стрелец шагал, его подковы
Стучали гулко по корням.
В лесу безмолвия оковы,
Лишь иногда кричали совы
И булькал сумрак тёмных ям.
Уж снова ночь, а с нею сырость,
Встают туманом гниль и вонь.
И вдруг чащоба расступилась,
И сердце радостно забилось –
Там впереди горел огонь.
Изба. Но кто в ней? Друг ли? Враг ли?
"Подъедем ближе, поглядим."
Из стен торчали клочья пакли,
А из трубы струился дым.
Он быстро спешился и смело
Пошёл к окошку посмотреть.
Внутри избы свеча горела.
Вдруг под ногою захрустело,
И на него упала сеть.
Ильиг рванулся, всё напрасно!
И меч из ножен не достать.
Опять в ловушке! Как ужасно!
Теперь-то стало ему ясно,
Что от хозяев ожидать…
"Гляди-ка, Сыч, а вот и ужин."
В двери маячил силуэт.
Был голос хрипл и простужен.
"Где мой топор, когда он нужен?
Опять отдал? Тащи-ка свет."
Ильиг сжал зубы. Вот уж горе!
Искала меч его рука.
"А Ворон где? " "Приедет вскоре."
К нему шагали, громко споря,
Два бородатых мужика.
"Гляди-ка, лыцарь! Эко диво!
А что ж ты, лыцарь, без коня?
А меч-то, меч какой красивый!
А ну-ка, Сыч, ты не пугливый,
Достань-ка меч тот для меня."
Один схватил за рукоятку,
Но, отшатнувшись, закричал:
"Он жжётся, жжётся, Слизень, братка!"
Второй спросил: ;А где перчатки?
Неси перчатки, я сказал!"
"Перчатки Ворон взял с собою."
Сыч дул на руку и сопел.
"И что же делать нам с тобою?
Свяжи-ка ноги ты герою
И заряди мой самострел.
А Ворон твой – болтун и хваста,
Я объясню ему потом.
Пускай запомнит, хватит, баста!
Чтоб за дровами он не шастал
С моим любимым топором!"
"Приедет он. Чего ты взъелся?"
Они ушли в свою избу.
Ильиг спокойно осмотрелся.
"Куда ж Стрелец мой верный делся?
Ну, ничего, я ж не в гробу…"
Прошёл уж час. В избе шумели:
"Нет, первым я увидел меч!"
"Ах, ты? А кто на той неделе,
Когда мы браги переели,
Топил моей одеждой печь?
Ты должен мне! И меч по праву
Должен достаться только мне!"
"Тебе? А шиш тебе по нраву?
Сиди и пей свою отраву,
А то размажу по стене!"
Раздался шум, должно быть, драки.
В окне мелькал клубок теней,
Гремели вёдра, чашки, баки.
Ильиг подумал: "Как собаки!"
И вдруг услышал чьё-то: "Эй!
Ильиг, ты жив? Терпи, болезный,
Я мигом, лишь достану нож.
Вот видишь, друг какой полезный
Единорог твой расчудесный.
А с виду лошадь – что возьмёшь?"
Ильиг узнал его по плеши,
Блеснувшей в мрачной полутьме.
"Я рад вас видеть, Старый Леший!
Ну, а Стрелец мой верный где же?"
"Да там он, там. Ох, страшно мне!"
Взрезая сеть весьма умело,
Старик шептал ему, дрожа:
"А я уж думал плохо дело,
И ваше доблестное тело
В сыром лесу едят с ножа.
Так… Так… Сейчас…Готово вроде!
Весь нож об сетку затупил.
Ну всё, Ильиг, ты на свободе,
Знать есть тузы в твоей колоде.
Теперь подальше, что есть сил!"
Достигли чащи, отдышались.
За старым дубом ждал Стрелец.
"Ох, милый, еле оторвались,
Ещё б чуть-чуть там задержались
И был бы славненький супец!
А ты, Ильиг, в своём уме ли?
Зачем пошёл-то ты туда?
Скажи спасибо, что не съели.
Кто б отомстил тогда Змиеле?
Беда мне с вами. Ох, беда!
Ты был в гостях у людоедов,
Полуволков - полулюдей,
Течёт в них кровь их страшных дедов.
Когда-то другом отобедав,
С тех самых пор едят людей."
"Скажите, Леший, вы случайно
Здесь оказались в этот час?
Я рад вам, рад необычайно,
Но для меня всё это тайна,
В Трилесье вдруг увидеть вас!"
"Я здесь… ну, в общем заблудился,
И встретил вашего Стрельца.
Он сразу к лесу устремился,
Ну, я не глупым же родился…"
И Леший вытер пот с лица.
"Ну, я пойду. Мне быть с рассветом
Необходимо за рекой.
Встречаюсь там с бродягой ветром."
И тёмным рваным силуэтом
Ушёл, махнув из тьмы рукой.
Друзья остались возле дуба,
Ильиг попробовал заснуть.
"Ромашка там средь злых и грубых."
Он вновь со злостью стиснул зубы.
"Ну, что ж, поспим, а утром в путь!"
* * *
Был лес второй. Ещё страшнее,
Ещё ужасней было в нём.
С больших ветвей свисали змеи.
Стрелец, от страха леденея,
Шагал с опаской даже днём.
Как вечный сон большой могилы
Вокруг безмолвие и мгла.
Средь тьмы и смрада солнце сгнило,
Лишь колдовская злая сила
Творит здесь чёрные дела.
Мертвящим саваном белесым
Повсюду сети паутин,
Ни птиц, ни бабочек над лесом,
И давит мрак безмолвным прессом,
Маня в объятия трясин.
Темнеют пней гнилые троны
В проклятом царстве колдовства,
Из мрака слышно чьи-то стоны.
Дубы как чёрные колонны,
Сочится ядом с них листва.
Ильиг, накинув плащ на плечи,
Смотрел с надеждою вперёд.
Но лес был словно бесконечен,
Деревьев траурные свечи
Скрывали даже небосвод.
Вокруг торчали мухоморы,
Порой под метр высотой,
Опавшей хвои всюду горы,
Да паутин больших узоры,
И тёмный лес сплошной стеной.
Но вскоре чаща поредела,
Тогда Стрелец прибавил ход.
Там за прогалиной темнела
Большая мрачная пещера,
Был связкой шкур завешан вход.
Тихонько спешившись во мраке,
Ильиг прошёл меж тёмных крон.
"Хоть бы какие-нибудь знаки,
Чтоб знать – готовиться ли к драке."
И заглянул в пещеру он.
Внутри пещеры было сухо,
Горел костёр. Из глубины
Смотрела древняя старуха,
Кольцо оттягивало ухо
Под клоком грязной седины.
"Ну, заходи, чего ты замер?
Чего робеешь? Чай не съем.
Садись, поужинаешь с нами,
Со мной, с моими сыновьями.
Не бойся, места хватит всем."
Ильиг прошёл, присел устало.
"А где же ваши сыновья?"
Старуха словно ожидала:
"Да ты разделся бы сначала.
Придёт, придёт моя семья.
Устал небось? Продрог, бедняга,
Дорога дальняя, видать.
Возьми отвар целебный, на-ка.
В нём травы, корни, мёд и чага.
Попей, потом ложись поспать."
Ильиг глотнул – тепло по телу
Пролилось сладостной волной.
Вдруг тело словно онемело,
Костёр, пещера – всё летело,
Кружилось и … настал покой…
"Ну что, Ильиг, уже проснулся?"
Струился звук издалека.
Вот кто-то лба его коснулся.
Он сел, с тревогой оглянулся,
За меч, но связана рука!
В лицо побрызгали водою.
"А может это всё из снов?
Сейчас проснусь, глаза открою…"
Но нет, во мраке пред собою
Он видел жутких горбунов!
Их было шесть. Сверкая глазом,
Один приблизился к нему.
Но пять других завыли разом:
"Не трогай, будешь ты наказан!
Ещё не время, жди луну."
Ильиг напрягся – связан прочно,
Из пут не вытащить руки.
Горбун сопел и чавкал сочно.
И вдруг во тьме, он видел точно,
Сверкнули белые клыки!
Ильиг лежал под старой елью,
С больших ветвей свисал паук,
А перед ним, напившись зелья,
В припадке пьяного веселья
Плясал ужасный полукруг.
Среди клыков и рук мелькала
Старухи страшной седина.
Толпа безумно хохотала.
Всё ближе ночи покрывало,
Вот-вот покажется луна…
И вдруг всё стихло, круг распался,
Все стали вслушиваться в ночь,
Там будто кто-то пробирался.
И тут Ильиг один остался.
Как жаль, что некому помочь!
К нему с небес спустилась чайка.
"Скорей, Ильиг, не то беда!
Пока в трущобе эта шайка
Верёвки мне свои давай-ка,
Я расклюю их без труда.
Потом, потом все объясненья!
Давай быстрее! Где твой меч?"
Она метнулась белой тенью
Во тьме, подобно привиденью.
Ильиг стряхнул верёвки с плеч.
На утро выбрались к оврагу,
По дну его бежал ручей.
Ильиг сказал, глотая влагу:
"Пока не скажешь – всё, ни шагу!
Давай, рассказывай скорей!"
"Я расскажу тебе о многом,
Но для начала ты узнай,
Что конь твой, тот который с рогом,
Идёт сюда по тем дорогам,
На коих нет враждебных стай.
Ему я тропы показала,
Где нет врагов и нет засад.
Отвлёк он шайку ту сначала,
Ты помнишь – ночью зашуршало?
Но жди, вернётся он назад.
Он будет здесь и очень скоро.
Я не представилась, увы.
Зовут меня принцесса Лора,
Я дочь Небесного Простора,
Сестра Безбрежной Синевы.
Меня к тебе направил дядя,
Ты его знаешь – Ежевик.
Пришёл под вечер к водной глади,
Сказал, что срочно. На ночь глядя
Он что-то вычитал из книг.
Ну, в общем, так: твой путь предсказан
Одним великим мудрецом.
Твой меч был тоже им заказан,
Об этом знать ты не обязан,
Об этом знает старый гном.
Мудрец по имени Артуний
Давным-давно всё предсказал:
Иную жизнь, войну колдуний,
Потерю карты полнолуний,
Ты её, кстати, потерял.
И все твои сраженья, встречи,
Он знал о них давным-давно.
Весь путь твой в книгах был отмечен:
Болото, связанные плечи…
Всё очень просто вроде, но…
Там всё предсказано как-будто:
Туман, лесная злая мгла,
И ночь, и сброшенные путы,
Но только лишь до той минуты,
Когда тебе я помогла.
А дальше запись оборвалась,
В грядущий день не бросить взгляд.
Нам лишь гадать теперь осталось,
Ведь это всё, увы, писалось
Семьсот шестнадцать лет назад."
Ильиг молчал, молчала Лора.
Неужто дальше путь закрыт?
Судьба плетёт свои узоры,
Надежды в них иль приговоры?
И вдруг раздался стук копыт.
"Стрелец! Ну, здравствуй, друг мой милый!
Врагам тебя не обмануть,
Ты тоже видимо счастливый.
В тебе ещё остались силы?
Тогда сейчас же прямо в путь!
А кстати, Лора, здесь во мраке
С кем довелось столкнуться мне?"
"А это, рыцарь, вурдалаки,
Не одолеть их в честной драке.
Пьют кровь, но только при луне."
Она взлетела и сказала:
"Ну всё, прощайте, мне пора.
Вчера вас еле отыскала,
Меня там мать уж потеряла."
И замелькали два крыла.
Друзья ей вслед смотрели долго,
Печаль была у них в груди,
Ромашку ищут – всё без толка,
Хотя принцесса не иголка…
Но что же ждёт их впереди?
* * *
Два леса были за спиною,
Дорога дальше их звала.
Стрелец, мотая головою,
Стряхая с гривы пыль и хвою,
Ильига вёз в обитель зла.
Вокруг овраги и болота,
Ни день, ни ночь, лишь серый мрак.
Унынье, вязкая дремота,
Как-будто солнце спрятал кто-то,
Надев на небо тёмный фрак.
Спустя два дня дошли до склона.
Внезапно встал Единорог:
На ложе каменного трона
Худая грязная ворона
Клевала жёлтый кабачок.
"Чего уставились? Идите! -
Они услышали слова -
Принцесса ждёт. Чего стоите?
Вот дрянь! И как вы их едите?"
Ворона плюнула: "Трава!"
Ильиг спросил, сойдя на камни:
"Откуда знаете вы нас?"
"Откуда все, мой рыцарь славный,
Я со Змиелой в дружбе давней,
Но мне Змиела не указ!
Я птица гордая. Свободу
Люблю, мне с ветром по пути.
Не средь Змиелиного сброда,
Живу одна, себе в угоду,
Вот только с пищей не ахти."
Ильиг спросил чудную птицу:
"Зачем Ромашка в том лесу
В неволе тягостной томится?"
"Змиела ищет ученицу,
Ведь главный праздник на носу.
Раз в триста лет на Чёрном Поле,
В последний вторник сентября
Колдуньи, ведьмы, черти, тролли
Без драк и склок, по доброй воле
Проводят Праздник Упыря.
На этом празднике ужасном
Отчёт о деле трёх веков,
О том, что не был труд напрасным,
И нечисть в чёрном вся и красном
Ведёт туда учеников.
Ну, а потом, напившись браги,
Поют и пляшут у костра.
В роду Ромашки были маги,
И вот поэтому бродяги
Её похитили. С утра,
Пока король рыдал в тревоге
И в книгах рылся звездочёт,
Они, связав ей руки-ноги,
По тайной сумрачной дороге
Везли её к Змиеле. Вот.
Теперь Ромашка станет ведьмой,
Змиела ищет ключик к ней.
И с каждым часом всё заметней,
Что ей не выдержать там, бедной,
Ну, а до праздника шесть дней."
Ворона горестно вздохнула
И вновь взялась за кабачок.
Вдруг с юга холодом подуло,
Она под свод камней нырнула,
Сказав оттуда им: "Молчок!"
"Спасибо, доблестная птица!"
Ильиг опять вскочил в седло.
"Теперь нам нужно торопиться,
Не ровен час - беда случится,
И победит Ромашку зло.
Вперёд, Стрелец! Во имя света
Разрушим мы оковы зла.
Вперёд, мой друг, принцесса где-то
Нас ждёт, надеждою согрета.
Нас ждут великие дела!
Про наши подвиги писали,
Так превратим же небыль в быль!
Вперёд! Теперь мы всё узнали."
Копыта громко застучали,
И через миг осталась пыль.
* * *
Минули сутки. Смелый рыцарь,
Забыв про сон, скакал вперёд.
Стучат подковы, пыль клубится,
Уж скоро, скоро те границы,
К которым начат был поход.
Незримой шалью ночь спустилась,
Накрыв алеющий закат.
Цок, цок, но что-то вдруг случилось,
Земля внезапно расступилась
И вниз, во тьму они летят.
Темно. Вокруг сырые стены.
Ильиг лежит на влаге мха,
Болит опухшее колено.
Ах, кто бы ждал такого плена!
И вдруг нащупала рука
Холодной стали очертанья.
Доспехи? Точно! Он узнал,
Он вспомнил древнее преданье
О тех, кто был в дороге дальней
И там навеки пропадал.
Они смелы, отважны были,
Не знали страха, а теперь…
Во влажной тьме доспехи гнили
Под слоем плесени и пыли.
И вдруг в стене открылась дверь.
Вошли четыре силуэта,
Держа большие факела,
В плащи монашечьи одеты,
"Иди за нами, воин света!"
Ильиг услышал их слова.
Два впереди и сзади двое,
Шагал меж ними наш храбрец.
За ним, пригнувшись головою,
Сверкая гривой золотою,
Стучал копытами Стрелец.
По длинным мрачным коридорам
Пришли в огромный светлый зал.
И там представилось их взорам:
Кругом монахи пели хором,
А посреди камин пылал.
По потолку метались тени,
Струился ладана дымок,
Монахи встали на колени.
От заунывных песнопений
По коже крался холодок.
Ильиг, к любому здесь готовый,
Вдруг, отшатнувшись, закричал –
Из двери вышел… двухголовый
Монах, огромный и суровый,
И оглядел притихший зал.
Откинув оба капюшона,
Стоял, опёршись на клюку.
Монахи замерли в поклоне,
И средь смердящей дымной вони
Он прокричал: "Хвала Жуку!"
"Хвала! Хвала! – неслось по залу –
Жуку великому хвала!"
Клюка окружность описала
И снова в зале тихо стало.
Одна сказала голова:
"Ну, что же, братья, вот посланье,
Что Жук нам передал сквозь тьму,
Исполним мы его желанье
И нынче ночью на закланье
Мы бросим рыцаря ему!"
И вновь по залу полетело:
"Хвала! Хвала! Да будет так!"
Глава вторая прохрипела:
"Алтарь давно уже без дела,
И вот нам свыше подан знак.
Готовьте книги тайных знаний,
Варите зелья, а сейчас
Прочтите триста заклинаний
Над алтарём ночных страданий
И ровно в полночь ждите нас."
"Ведите пленников в темницу" -
Сказала первая глава.
"Но если что-нибудь случится
Мы можем очень рассердиться" -
Летели вслед второй слова.
Ильиг отпрыгнул. Меч стрелою
Мелькнул в алеющем свету.
Вот плащ монаха за спиною,
Ильиг рассёк его надвое,
Но меч прошёл сквозь пустоту!
Вонзил в другого. Нет, о небо,
Он только воздух протыкал!
Под звуки нудного напева
Рубил направо и налево,
Клубился дым, кружился зал.
"Твои старания чудесны
И заслужили похвалу,
Но всё напрасно, если честно,
Они давно уж бестелесны" -
Смеялись головы в углу.
Ильиг устал, в глазах темнело,
Дым поднимался к потолку,
Всё тело ныло и болело,
Ну, а по залу вновь летело:
"Хвала великому жуку!"
Он вновь бессилен. Просто муки!
И вновь не вырваться из пут.
Погас огонь, утихли звуки,
И вот невидимые руки
Во мрак темниц его влекут…
Лишь дверь за призраком закрылась,
Ильиг присел к сырой стене.
На лбу из раны кровь сочилась,
В груди змеёй тревога свилась:
"Как там Стрелец? Что делать мне?
Мечом от них мне не отбиться,
А скоро полночь, вот беда!"
Летело время словно птица,
По стенам ползали мокрицы
И где-то капала вода.
Усталость всё же одолела,
Сам не хотя Ильиг уснул.
Вдруг он проснулся – что за дело?
Там что-то двигалось, шумело,
И кто-то громко кашлянул.
Всё ближе, ближе этот кто-то.
Ильиг напрягся, меч был с ним.
Исчезла сонная дремота,
Какого ждать здесь поворота?
Он сбросил ножны: "Поглядим!"
А тьма шуршала и сопела.
"Быть может, здесь есть тайный ход?"
И вдруг в темнице посветлело,
Ильиг шагнул на свет тот смело,
Но перед ним был только… Крот.
Держа свечу перед собою,
В больших очках с одним стеклом
Вертел он чёрной головою,
Не видя нашего героя,
Шепча: "Ну вот, опять не дом…"
Чуть не лишившись дара речи,
Ильиг шагнул из темноты.
Вот ведь негаданная встреча!
Крот поклонился: "Добрый вечер!
Вы здесь не видели цветы?"
"Цветы? – Ильиг пожал плечами –
Да нет, цветов я не встречал."
Крот молвил, дёргая усами:
"Ищу я комнату с цветами,
Я дом свой чудный потерял.
И вот брожу вторые сутки,
Спалил десятка два свечей,
Не отдыхая ни минутки,
Ведь там завянут незабудки
В уютной комнате моей."
"Так здесь есть выход? Просто чудо,
Что вы пришли ко мне сюда!
Мне нужно выбраться отсюда,
Но что я дальше делать буду? –
Ильиг задумался – Ах, да.
Единорога золотого
Вы не встречали по пути?
Терзает душу мне тревога,
Уже до полночи немного
И должен я его найти."
"Единорога? Видел, как же,
Он через стенку здесь стоит.
Вы не волнуйтесь, нет там стражи,
Проход свободен там и даже
Замок, по-моему, открыт.
Я проведу вас. Только тише
Ступайте, следуя за мной.
Здесь эхо мигом звуки слижет,
Тогда монахи нас услышат.
А двухголовый нынче злой!"
Крот снял очки и, слепо щурясь,
Протёр стекло. "Сейчас, сейчас…"
К ним мрака щупальцы тянулись,
Но тени в стороны метнулись,
Когда в стене открылся лаз.
Ильиг с мечом перед собою
С трудом протиснулся в него.
Крот ждал снаружи со свечою.
Кругом, затянутые тьмою,
Мерцали стены. Далеко
Ильиг услышал чьё-то пенье.
Монахи! Видно, близок час
Ночного жертвоприношенья.
"Готовы значит привиденья
На алтаре зарезать нас.
Стрелец в опасности, скорее!"
Шептал Ильиг, идя вперёд.
Но Крот, от страха цепенея,
В ответ крутил лишь молча шеей.
Прошли четвёртый поворот…
"Постойте, вы ведь мне сказали,
Что он за стенкой. Как же так?"
И Крот в ужаснейшей печали
Шепнул: "Должно быть, заплутали.
Ах, горе мне! Проклятый мрак!"
Вернулись, вновь дошли до лаза.
Ильиг спросил: "Куда теперь?"
"Сейчас… - Крот щурил оба глаза -
Ну вот, теперь я вспомнил сразу,
Сюда, мой друг. А вот и дверь."
Замок открыт, лишь вставлен в петли,
Ильиг тихонько потянул.
"Стрелец! – позвал он – Друже, где ты?
Иди сюда, поближе к свету."
И тот из тьмы к нему шагнул.
Успели! Полночь уж хрипела
Во мраке уханьем совы.
"Ну, Крот, теперь за вами дело,
На вас надеемся всецело,
Ведите нас. Куда же вы?"
"Скорее! – Крот дрожал от страха –
Нашёл я вроде, что искал.
Скорей, друзья, иначе плаха!
От двухголового монаха
Ещё никто не убегал!"
Прошли каким-то коридором,
Свернули вправо, а потом
Спустились вниз по чьим-то норам,
И Крот сказал, скрипя затвором:
"Добро пожаловать в мой дом!"
Он очень горд был и доволен,
Ведя по комнате гостей.
"Конечно, дом мой не просторен,
Но посмотрите, как устроен!
В нём даже несколько дверей.
Располагайтесь, вот скамейка.
В столе есть сыр и сухари."
В углу была оранжерейка.
И Крот помчался туда с лейкой:
"Ах, незабудочки мои!"
Когда друзья перекусили,
Он уж заканчивал полив,
И, отряхнув свой плащ от пыли,
Спросил: "А как вы угодили
К тому кто, бр-р, ни мёртв, ни жив?
Тот двухголовый, к сожаленью,
Бессмертен и неуязвим.
Он днём лишь призрак, привиденье,
Но ночью, в этом нет сомненья,
Он вновь становится живым.
В него вселяется на время
Их страшный бог, великий Жук.
И всё монашеское племя,
До света вставши на колени,
Поёт о крае вечных мук.
Тебе с ним, рыцарь, не сразиться.
Он днём ничто, а ночью – бог!
Могу секретом поделиться:
Здесь есть сундук, а в нём хранится
Вся его сила – чёрный мох.
Коль ровно в полночь в лунном свете
Сожжёшь ты мох тот на огне,
Сгорят невидимые сети,
И в тот же час монахи эти
Исчезнут в Вечной Тишине.
И двухголовый вместе с ними,
Приняв обличие Жука,
Уйдёт туда, где вечный иней,
Где все становятся иными,
Где подо льдами спят века.
Но только есть одна загвоздка:
Сундук непросто отыскать.
Известно лишь, что он из воска,
И что огромная двухвостка
Должна то место охранять."
Ильиг сказал: "Сейчас нам надо
Спасти принцессу поскорей.
Под неусыпным страшным взглядом
Змиела поит её ядом,
Чтоб сделать дочерью своей.
Её намеренья ужасны
И мы должны ей помешать,
Задержка каждая опасна.
А вы, любезный Крот, согласны
Отсюда выход показать?"
"Я рад бы… - Крот слегка замялся -
Но я не знаю этих мест.
Я выход сам найти пытался,
Но, как известно, потерялся,
Потом случайно к вам залез.
Я провожу вас до порога
Уютной комнаты моей,
Идите как ведёт дорога.
Я дам с собой свечей немного,
Воды и малость сухарей."
Крутя забавно головою,
Сложил в корзинку сухари,
Достал свечей, кувшин с водою,
Всё отдал нашему герою
И проводил их до двери.
* * *
Свеча мерцала, освещая
Замшелый мрак неровных стен.
По липкой сырости ступая,
Друзья брели - куда не зная -
Сквозь бесконечный тёмный плен.
Всё повороты, повороты…
Ильиг уж понял - лабиринт.
И все похожи словно соты,
Совсем забудешь: где ты, кто ты.
Порой закручены как винт.
Свеча последняя горела.
Что дальше? Дальше будет мрак…
В груди отчаянье кипело,
Ведь там принцесса и Змиела,
А им не выбраться никак!
И вдруг из тьмы, друзьям навстречу,
Издав утробный низкий звук,
(Глаза горели словно свечи,
Ильигу был почти по плечи)
Шагнул огромнейший паук!
Клыки как острые кинжалы,
Мохнатый, чёрный, просто жуть!
Не по себе Ильигу стало,
Но только с самого начала,
А сзади был отрезан путь!
Со всех сторон спешили твари,
Но замирали, видя свет,
И постепенно окружали.
Друзья плечом к плечу стояли,
А ведь свечей-то больше нет!
Как быстро таяли мгновенья!
И так же таяла свеча,
Но нет пути для отступленья,
Кругом во мраке шевеленье.
Ильиг погладил сталь меча.
Не стал он мрака дожидаться:
"Вперёд! За знамя Белых Роз!"
Сверкает меч, клыки кружатся,
Но до Ильига не добраться -
Главу уже второму снёс.
Стрелец плясал, мотая рогом,
Пронзая чёрные тела,
Хоть пауков и было много,
Но совладать с Единорогом
Вся эта стая не могла.
Стрелец был быстр, Ильиг был точен,
Точны движения руки.
Свеча погасла. Бой окончен.
Вновь воздух мраком «заколочен»,
Во тьму бежали пауки.
Куда теперь? Ни зги не видно,
Но на раздумья время нет.
Скорей, скорей из лабиринта
Им нужно выбраться на свет.
* * *
А в это время… "Ну, Ромашка –
Хромой разбойник говорил –
Допей, осталась только чашка,
Тебе и так сейчас поблажка,
Не то б упырь тебя поил.
Хозяйки нет. Она велела
Давать тебе три чашки в день."
Ромашка с грустью вверх смотрела,
Над лесом облако темнело.
Разбойник сел на чёрный пень.
"Принцесса, вы меня не злите!
Я всё Змиеле расскажу:
Что целый день в тоске сидите,
Что пить отвар вы не хотите,
Что помогли вчера ежу.
Кто вас просил спасать «колючку»?
Он стал бы завтраком к утру.
Чего глазеете на тучку?
Вот вас возьму сейчас за ручку
И снова в погребе запру!"
Спускался вечер, было душно.
"Да пей скорее, егоза!"
Она взяла бокал послушно
И, выпив зелье равнодушно,
Опять взглянула в небеса.
Разбойник встал. "Другое дело!
А то закат почти погас.
Вернётся к завтрему Змиела,
Она к Безликой полетела,
Ведь перемирие сейчас.
Готовься к празднику, принцесса,
Всего два дня осталось ждать.
Растает прошлого завеса
И станешь ты принцессой леса,
Тебя научат колдовать.
Ну всё, до завтра, уж темнеет,
Пора на промысел идти.
С больших дорог добычей веет.
Пусть кровь прохожих леденеет!
Ограбим и собьём с пути!"
Над лесом ночь уже висела,
На травы выпала роса,
На чёрном пне свеча горела.
Ромашка всё ещё смотрела
С тоской в немые небеса…
* * *
Друзья надеялись на чудо.
Конца и края мраку нет!
Глубок и тёмен как запруда.
Куда ведёт их и откуда?
И вдруг Ильиг увидел свет.
"Скорей, Стрелец, там светит что-то!
Быть может выход? Хоть бы так!
У нас одна с тобой забота."
Они дошли до поворота
И отступил прилипший мрак.
А там огромная пещера
С подземным озером внутри.
Вода светилась в нём и… пела!
Ильиг присвистнул: "Вот так дело!
И как его нам перейти?"
Внезапно громче стали звуки,
В сердцах друзей настал покой,
Исчезла тень тревоги, скуки,
Как-будто ласковые руки
На свет манили за собой.
Так хорошо на сердце стало,
Как ещё не было нигде!
В ушах мелодия звучала.
Ильиг, сойдя с седла, устало
Пошёл с улыбкою к воде.
Кружились чудные виденья:
Трава и поле, солнца свет.
Какое ангельское пенье!
Они в раю, здесь нет сомненья,
Прекрасней места просто нет!
Вот тёплый луг в свету заката,
Вот свежесть ветра над рекой,
Вот облаков пушистых вата…
Зачем, зачем идти куда-то,
Когда в душе такой покой?
Вода была уж до колена,
Но свет чудесный дальше звал
В объятья сладостного плена.
Там будет лучше, несомненно!
Ильиг, смеясь, туда шагал.
Ещё немного ждать осталось,
Он шёл вперёд, закрыв глаза,
В душе блаженство разливалось,
Вода уж к горлу подбиралась…
И вдруг послышалось: "Назад!"
Вот что-то чёрное метнулось,
В лицо ударило крылом,
И пенье словно захлебнулось,
Вода змеёй вокруг сомкнулась,
А зелень луга стала дном.
Ильиг опомнился. Со стоном
Он кое-как шагнул назад.
Водою скован как бетоном.
Но кто же спас его? Ворона!
И он на птицу бросил взгляд.
А та Стрельца вела на берег,
Вцепившись в гриву и ворча:
"Шагай, шагай! И без истерик!
Ох, одурманил вас Химерик!
Чуть не утопли сообча."
Ильиг дошёл, упал без силы
На влажный каменный уступ.
"Что с нами здесь такое было?"
Ворона каркнула: "Могила!
Ещё б чуть-чуть и ты был труп.
Здесь дух подводный обитает,
Его Химериком зовут,
Чудесным пеньем завлекает,
Лишь в воду кто-то попадает –
Уже не выбраться из пут.
Потом мерещатся виденья,
Всё то, что дорого душе.
Вы устремляетесь на пенье,
И вот, спустя всего мгновенье,
Вас не найдёт никто уже.
Вот это вас и ожидало,
Но я поблизости была,
Грибы подземные искала
И только пенье услыхала,
Как тут же всё и поняла.
Благодарить меня не надо.
У вас еды случайно нет?
Сухарик – лучшая награда,
Хотя и так я очень рада.
Ну что, теперь пора на свет."
Она их вывела из мрака.
Как чудно было наверху!
"Ну, всё, прощайте, ждёт вас драка,
А мне лететь пора, однако,
Русалки звали на уху.
Да, кстати, если вы забыли –
До шабаша всего лишь день,
Принцессу там уж опоили,
Служить ей, видно, тёмной силе…
Худая стала словно тень."
"Не каркай, птица, мы успеем,
Нам не впервой принцесс спасать.
Всю нечисть разом одолеем,
Разрушим чары, зло развеем.
Ещё не время горевать!"
* * *
Закат, над лесом пламенея,
На горизонт накинул шаль.
С кулоном ведьминым на шее
Сидит Ромашка, перед нею
Стоит Змиела, глядя вдаль.
Змиела мысленно спросила:
"Как самочувствие твоё?"
Ромашка очи опустила:
"Я что-то важное забыла,
Оно покоя не даёт.
Во сне я видела кого-то,
Его зовут Король Пион.
Он плачет в башне Звездочёта,
Он глаз не сводит с поворота,
Он ждёт меня. Но кто же он?"
А в мыслях уж ответ Змиелы:
"Король Пион – твой злейший враг!
Он сжёг сестру колдуньи Геллы,
А год назад настигли стрелы
Того, кто звался Чёрный Маг.
Забудь о нём! Пусть зло воскреснет
И час настанет отомстить.
Мы отомстим с тобою вместе,
Он не уйдёт от нашей мести!
Ему недолго нынче жить.
Я скоро власть свою упрочу,
Повсюду будет царство зла.
Поля, долины заболочу.
Недолго ждать, уж завтра ночью
Начнутся страшные дела!
Когда закончится ученье,
Наденешь плащ из кожи змей.
Пусть только в первом поколеньи,
Но станешь ведьмой, нет сомнений,
И будешь лучшей средь гостей.
Их нынче съедется немало,
И пусть все смертные дрожат!
Зажжём огни Большого Бала.
Хочу, чтоб ты на нём сияла
Как чёрный траурный агат.
И вот что, слушай, ученица,
Быть может это и пустяк,
Узнала я от ведьмы Злицы:
Сюда герой один стремится,
Но ты запомни – это враг!"
Ромашке было жутковато,
Она привыкнуть не могла
К общенью с мрачным телепатом,
Змиела всё внушала взглядом,
Не открывая даже рта.
"Я нынче вечером уеду,
Меня позвал колдун Очар
Помочь на смертных вызвать беды.
Вернусь, наверное, к обеду.
Учи заклятья, пей отвар."
IV
И вот он лес, тот самый, третий,
Владенья тьмы, обитель зла.
Смердит земля, отравлен ветер,
Ужасней места нет на свете,
Деревья чёрны как смола.
Ильиг в тревоге: уж темнеет,
А ночью праздник Упыря.
Ну неужели не успеет?
Неужто нечисть одолеет?
Неужто всё, что было – зря?
Четвёртый час они плутают.
Как здесь принцессу отыскать?
Всё ближе ночь, минуты тают,
Уж звёзды первые мерцают,
Но не заставишь время ждать.
Шагали к северу ли, к югу?
Ильига что-то жгло в душе.
"Постой, Стрелец – сказал он другу –
Неужто ходим мы по кругу?
Ведь этот камень был уже!
И этот пень мы проходили,
Я точно помню. Так и есть!
Похоже, нас с тобой кружили,
Тут дело явно в тёмной силе.
Весьма безрадостная весть…"
Какой-то шорох за кустами,
В душе тревога словно нож.
"Сдаётся мне – следят за нами."
Кусты раздвинулись ветвями
И на поляну вышел… Ёж.
"Добро пожаловать в Трилесье –
Сказал он с горечью друзьям –
Я думал вновь отродье бесье.
А вы, наверное, к принцессе?
Вы опоздали. Все уж там.
Вся нечисть уж на чёрном поле,
Принцесса тоже там, увы,
Не по своей, конечно, воле.
За что ей бремя тяжкой доли?
Не снять заклятья с головы.
Она спасла меня недавно,
За это я её должник.
Вы не враги ей, это явно…"
"Постойте, Ёж, всё это славно,
Но нам пора" - сказал Ильиг.
"Вам не покинуть лес, не зная
Тех троп, о коих знаю я.
Вас вновь закружит Тень Лесная,
Она бездушная и злая,
Она Змиелина родня."
"Тогда ведите нас скорее,
Минута каждая важна!
Ведь скоро ночь, уже темнеет,
И где-то нечисть сатанеет,
А там Ромашечка одна…
Коль лунной полночью заветной
Свершится траурный обряд,
Принцесса сразу станет ведьмой,
Жестокой, злой, коварной, вредной.
Отрезан будет путь назад…"
Ёж вывел путников к дороге,
Сказал: "Ни пуха, ни пера!
Борьба со злом – удел немногих.
Пусть вам помогут ваши боги.
Ну, всё, идите, вам пора!"
* * *
Мелькали камни и канавы,
Стрелец скакал во весь опор
Через нечастые дубравы,
Через речные переправы
Как златобокий метеор.
Потом, храня остатки силы,
Он перешёл на ровный шаг.
Уж звёзды небо осветили,
Друзья, все серые от пыли,
Спустились в сумрачный овраг.
И вдруг… Наброшенная ловко
(Ильиг и спрыгнуть не успел)
На горле стянута верёвка!
"Ай, молодчина полукровка,
Гляди, как всадника поддел!
Ну что, братва, теперь запасы
Еды пополним дня на два.
Конягу сразу же на мясо,
А всадник пусть дождётся часа,
Иль выкуп, или голова!"
Во тьме смеялись: "Вот удача!
Сама добыча в руки прёт!
Права была Змиела, значит,
Сказав, что рыцарь здесь поскачет.
Эй, рыцарь, «галстучек» не жмёт?"
Ильиг во тьме увидел лица.
"Дожить ты хочешь до утра?
Живым чтоб к дому возвратиться
Ты должен, рыцарь, откупиться,
Иначе смерть от топора!
Да, мы разбойники. Не скрою,
Людей нам грабить не впервой.
Неужто денег нет с собою?
Тогда прощайся с головою!
Чего возиться нам с тобой?"
Поднялись колья и дубины,
Сверкнули вилы, топоры,
На лицах траурные мины:
"Даёшь монету для рванины!
Здесь наши правила игры!"
Вот кто-то дёрнул за удавку,
Ильиг упал к ногам Стрельца.
"Ну что, герой, держи добавку!"
Он провалился в свалку, в давку,
Мелькали вилы у лица.
Во тьме разбойники кричали,
Быть первым каждый норовил,
Друг друга в стороны толкали
И уж совсем не замечали,
Что меч Ильиг освободил.
Он сбросил ножны и поднялся,
Пронзая пятна шей и плеч.
Вот кто-то снова засмеялся,
Но смех в секунду оборвался,
Когда в живот вонзился меч.
Ильиг рубил, не понимая,
Что происходит в полутьме.
Все те, что падали – вставали
И сразу облик свой меняли.
"Быть может, это снится мне?"
Глазам не верилось вначале,
А где разбойников черты?
Вокруг смеялись и плясали,
Друг друга с чем-то поздравляли
Актёры, мимы и шуты!
"Спасибо, рыцарь! Вы свободу
Вернули нам, спустя сто лет.
Мы не разбойного народу,
Мы любим песни и природу,
Мы любим смех, мы любим свет!
Не по душе нам лёд и зимы,
Не по душе нам ложь и зло.
Мы лишь бродяги, пилигримы,
Но знать, судьбою мы любимы,
Коль избавление пришло.
Сто лет назад, когда летела
С дубов осенняя листва,
Заколдовала нас Змиела,
Чтоб с нашей помощью умело
Творить в лесу свои дела.
Сто лет тоски и злоключений,
Сто лет в неправедном труде.
Ты нас избавил от мучений
И в благодарность, нет сомнений,
Мы сложим песню о тебе.
Да будет славно твоё имя!
Ты – победитель зла и лжи!
Ты снял заклятье и отныне
Уже не будем мы иными.
Но как зовут тебя, скажи?"
Ильиг представился. "Простите,
Но должен дальше я спешить.
А подвиг мой вы не хвалите,
Вы этот меч благодарите,
Лишь он смог чары изменить."
"Ну что ж, Ильиг, пусть свет не гаснет
В твоей отчаянной душе.
Ты страху видно не подвластен,
И, как бы не был путь опасен,
Ты не свернёшь с него уже."
"Вы правы, нет пути обратно,
Решится всё уж до утра.
Погибнуть было бы досадно,
Нужна победа. Впрочем, ладно.
Ну, всё, прощайте, мне пора."
Он сел в седло, а пилигримы
Ещё кричали ему вслед:
"Там будет дуб, проедешь мимо,
За дубом тёмная равнина,
На ней костёр - скачи на свет…"
* * *
Вот дуб. А ночь уже чернела!
И вдруг с небес над головой:
"Ильиг! Не верю, что успела,
Я целый день сюда летела.
Ну, здравствуй, доблестный герой!"
Ильиг вгляделся: это Лора!
Та чайка, что его спасла.
"Спешила я для разговора,
Ты всё поймёшь и очень скоро."
Вокруг как дым густела мгла.
"Гном Ежевик нашёл случайно
Вторую часть тех самых книг,
В которой было предсказанье
О завершении скитаний,
О битве. Слушай же, Ильиг.
Там вот что пишет маг Артуний:
Убить Змиелу не дано.
Пока обличие колдунья
Не сменит в свете полнолунья –
Неуязвима она. Но…
Лишь закричит ночная птица
И нечисть кинется к огню,
Чтоб в страшном танце закружиться,
Змиела сразу превратится
В семиголовую змею.
Чтоб победить колдунью злую
Ей нужно голову срубить,
Но лишь одну, а вот какую?
Известно лишь, что коль другую
Ты срубишь – всё, тебе не жить!
Одна глава, но вот какая?
Артуний знал, но дело в том…
О всём обычно забывая,
Под вечер печку расжигая,
Сжёг три страницы старый гном.
Они и были заключеньем
Тех предсказаний о тебе."
Она вздохнула с сожаленьем.
"Как выбрать нужное мгновенье?
К какой стремиться голове?
Увы, Ильиг, теперь осталось
Нам лишь на случай уповать.
Пока всё в точности сбывалось,
Но чем пророчество кончалось
Не довелось нам прочитать…"
Ильиг сказал: "Долой печали!
Начнём всё с чистого листа.
Ведь было слово же вначале,
А уж потом… Но не пора ли?
Я вроде вижу свет костра.
Ты, Лора, здесь дождись восхода,
И коль к утру я не вернусь,
Считай, что всё, конец похода
И в пору пить живую воду,
Быть может, в камень превращусь.
Или в лягушку, тоже мило.
Шучу, конечно, не дрожи,
Но коль погубит злая сила
И обрету я здесь могилу,
Об этом в замке расскажи.
Пусть не надеются на чудо,
Скажи, что сделал всё, что смог.
Ну, всё, прощаться я не буду,
Важна мне каждая минута.
Вперёд мой друг Единорог!;
* * *
Стрельца оставив в полумраке,
Ильиг один пополз на свет.
Колдуньи, тролли, вурдалаки,
Полудраконы - полуяки…
Кошмар! Кого там только нет!
Лягушки с длинными когтями,
С Ильига ростом саранча,
И зомби с белыми глазами,
И чёрный жук с пятью крылами,
И кто-то жёлтый как свеча.
Всё зло собралось воедино
И ждёт начала торжества.
Мелькают когти, крылья, спины,
Какая жуткая картина!
Великий праздник колдовства!
Толпа бурлила и гудела,
А в центре в отблесках луны
Колдунья страшная сидела.
Ильиг узнал её – Змиела,
Немая внучка Сатаны.
А рядом с ней, за чёрным троном,
Юна, прекрасна и чиста,
Чуть-чуть грустна, в плаще зелёном,
Со взглядом в небо устремлённым
Сама стояла красота!
Глаза как синие озёра,
Волна каштановых волос.
"Я за неё свернул бы горы!
Чего я жду? Обряд же скоро!"
Ильиг поднялся в полный рост.
Но тут же вспомнил предсказанье.
"Ещё не время, надо ждать."
Он лёг на землю в ожиданьи,
А душу жжёт одно желанье-
Принцессу юную спасать!
А в это время у кострища,
Напившись зелья из котла,
Толпа кричала: "Пищи! Пищи!"
И два то ль духа, то ли нищих
Втащили к свету три стола.
Потом поставили по лавке
И принесли на стол еду.
В кастрюлях – слизни и пиявки,
Толпа ревела в страшной давке,
Глотая слизней на ходу.
От вида этого разгула
Любого бросило бы в дрожь.
Ильиг лежал, сводило скулы,
Вдруг что-то в бок его кольнуло.
Он обернулся… Это Ёж!
"Спокойно, рыцарь, всё в порядке –
Ёж, запыхавшись, говорил –
Ох, путь из леса был не гладкий!
Про семь голов нужна отгадка?
Вот я сюда и поспешил.
Ну, в общем, слушай: это пятый
По счёту Праздник Упыря.
Змиела общий враг заклятый,
И вот поэтому когда-то,
И оказалось, что не зря,
Подслушал я одну беседу,
Две ведьмы сплетничали в ней.
Всё просто, словно щи к обеду:
Во вторник – двойка, тройка – в среду,
В неделе тоже ведь семь дней.
Ну что, ещё не догадался?
Ты просто вслушайся в слова,
Допустим, первый бал начался,
Змиелин облик поменялся.
Какая правит голова?
Конечно, первая на первом!
А нынче пятый, вот считай,
Тут главно, чтоб не сдали нервы,
Собрав в кулак свои резервы,
Её ты смело отрубай!
Смотри лишь, чтоб не ошибиться,
Иначе гибель в тот же час!
Назад не сможешь возвратиться…
Да ты, гляжу, успел влюбиться?
С принцессы ты не сводишь глаз."
"Я просто… ну… переживаю,
С ней не случилась бы беда.
Она, бедняжка, чуть живая,
А рядом с нею нечисть злая.
Сейчас бы бросился туда!"
"Ещё не время, жди сигнала,
И, как услышишь крик совы,
Вот тут и очередь настала
Ворваться прямо в гущу бала,
Ссечь шею пятой головы.
Я буду здесь неподалёку
И отвлеку их, если что.
А ты к назначенному сроку
Зайди за трон, но только сбоку,
Чтоб не узрел тебя никто.
Там жди ужасных превращений,
Но не надейся на авось,
Ведь для принятия решений
Всего лишь несколько мгновений.
Ну, всё, похоже началось!"
И точно! Нечисть вдруг завыла,
Вокруг костра создался круг,
Толпа принцессу вмиг закрыла.
Ильиг рванулся, что есть силы,
Вот он у трона уж, и вдруг…
Он лишь успел змею заметить,
Как-будто явь из страшных снов,
Перед Ильигом в лунном свете,
Как зло оскаленные плети,
Качались семь её голов.
А дальше было как в тумане:
Удар мечом, какой-то взрыв,
Вокруг проклятья и стенанья.
Он снова вспомнил предсказанье:
"Умрёшь тотчас, не ту срубив!"
Но видел он: толпа редела
И растворялась в чёрной мгле,
В костре погасшем что-то тлело,
А там, где корчилась Змиела,
Лишь кучка пепла на земле.
В лучах сияющего света
Из темноты вдруг Ёж возник.
"Ты смог! Ты смог! Ты сделал это!
В Трилесье снова будет лето!
Ура! Да здравствует Ильиг!
Неужто сброшены оковы?
Принцесса, злу теперь конец!"
"Ах, Ёжик милый, где я? Кто вы?"
"Ты не смотри, что он суровый,
Он твой спаситель, он храбрец!"
"Спаситель? Что это за тайна?
И от чего он спас меня?"
"Принцесса, я здесь не случайно,
Я шёл за вами изначально,
Но тут рассказа на полдня."
"Что ж, о покое нет и речи,
Я всё подробно знать хочу."
"Ну, в общем, слушайте: в тот вечер,
Накинув плащ себе на плечи,
Вослед последнему лучу
Скакал я в замок Чайной Розы,
Меня там ждал Король Пион…"
Принцесса слушала и слёзы,
Как надоедливые грозы,
Очей затмили небосклон.
Ильиг рассказывал устало
О всём, что было, без прикрас,
Уж ночь как свечка догорала,
Уже вокруг светлее стало,
Когда закончил он рассказ.
Как только небо заискрилось,
И светло-алым стал восток,
К ним сверху чайка опустилась.
"Ильиг, неужто получилось?
А вот и твой Единорог!"
Стрелец, росу с травы сбивая,
Скакал к Ильигу что есть сил,
Боками яркими сверкая,
Как-будто птица золотая.
Казалось всем, что он парил.
Ильиг обнял его за шею.
"Пора нам, друг, в обратный путь,
Ведь там король тоской болеет
И уж наверное не верит,
Что сможем дочь ему вернуть."
Вдруг все услышали: "Печали…
У всех печали, что ж теперь…
Ну, как обычно, всё сожрали,
На ужин даже не позвали,
Для нас везде закрыта дверь."
По лавкам прыгала ворона.
"Нет, всё сожрали упыри.
Опять сбирать букашек с клёна,
Как надоело, мать ядрёна!
Сейчас бы с сыром сухари…"
Ильиг воскликнул: "Здравствуй, птица!
Мы снова встретились с тобой.
Не хочешь с нами возвратиться?
Там в замке есть, чем поживиться,
Там яства разные горой!
Ведь ты в пути мне помогала,
Я королю скажу о том."
Ворона прыгать перестала:
"Да, от скитаний я устала,
Хочу найти уютный дом."
Ильиг внезапно засмущался.
"Ро… Принцесса, нам пора домой."
Ёж очень хитро улыбался.
Светило солнце, день рождался,
В Трилесье снова был покой.
"Ах да, ведь я договорилась…"
Тут Лора взмыла к небесам,
И сверху облако спустилось,
Как белый дым оно клубилось.
"Влезайте, ну же, это вам!"
Как на большую чью-то спину
Друзья на облако взошли.
Оно тянулось как резина,
Но было мягче, чем перина,
И вдаль ветра их понесли.
Они летели над лесами
Как бриг по волнам голубым,
Над жёлтым полем, над прудами.
Вот кто-то машет им руками.
Да это Леший с Водяным!
Принцесса зябла от прохлады.
Ильиг, краснея, дал ей плащ,
Случайно встретились их взгляды…
"Там правда много мармелада?"
Ворона лезла к ним, хоть плач!
Гирлянды звёзд летели мимо,
Внизу качался материк.
Ушли навек снега и зимы,
И пели песню пилигримы
О том, кого зовут Ильиг.
* * *
…Я видел сон о злой колдунье,
О тех, кого я и не знал.
Зовут меня мудрец Артуний,
И все событья в полнолунье
Я в этой книге описал.
2006 г.