Живой
Предвидел я немало горя
И сыт остался им сполна;
Лучом хватает тьма-Луна
Трёх путников, идущих строем.
Да, я старания утрою,
Чтоб быть поближе к ним. Волна
Следов не смоет, хоть сильна
Прибоя мощь не только воем.
Они идут. И я иду.
Мы разминемся ненадолго,
И под рулады злого волка
Разделим воду и еду.
Я им скажу: «Живой, живой!
А счастье бродит стороной».
Стихоплет
А счастье бродит стороной –
Ему чего-то нужно боле,
Чем стихоплет в ночной неволе
Лежащий с призрачной виной.
И не найти судьбы иной,
Как перебраться через поле,
Уйти, забыть о злой не доле –
А псы – пусть лают за спиной.
И пусть во тьме стучит затвор –
Ушёл бы: нате вам! Нелепо
Бежать лишь сырости из склепа,
Когда смертелен приговор.
Но что поделать, коль святой
Был изувечен я страной.
Воля
Был изувечен я страной,
Бродил по дымным электричкам,
Жизнь доверял коротким спичкам
И не жалел судьбы дрянной.
Ни разу не был на Сенной,
Не подставлял погоны лычкам,
Спокойно относился к стычкам
Зимы белёсой с жар-весной.
А что в итоге? Псу под хвост
Мои старанья быть и только.
Сочти-ка, для чего и сколько
Не выпил я за этот тост.
Со мной играла власти воля,
Хоть жил в провинции, у моря.
Русь
Хоть жил в провинции, у моря,
А все смотрел на север я –
Туда, где тучные поля
Да перелески на просторе.
Где по-московски люд гуторит,
Объемлет небо там края
Земли. Святую Русь коря
Ей сердце всё же тайно вторит:
Порой бывает важно знать,
Что ты изгнанник без изгнанья,
Без чина, без сапог, без званья,
И некого по батьке звать.
Кого я, мама, матом крою?
Об этом знают только Трое.
Мысль
Об этом знают только Трое –
Что скрыто в тайниках души,
А ты всё знай себе, пиши
Стихи моднейшего покроя.
Ни рифмы не найдёшь, ни строя
В тех виршах, в русской той глуши…
Глуши ты водку, не глуши,
А пенье клира – слушать стоя.
В церквах неведомых поют
Во славу в вышних Саваофу,
А ты продумываешь строфы,
Чтоб мысль была в них – не уют.
Надеюсь, что за мыслью той –
Отец, да Сын, да Дух Святой.
Трое
Отец, да Сын, да Дух Святой, -
А больше ничего не надо –
Всё дышит Ими, всё Им радо,
И повторяешь с простотой:
«Прости мне, Боже, что с Тобой
Я говорю не часто! Прятал
Слова, бывало, я, но свято
Лишь то, что сказано с душой».
Их трое у меня – один
Не прозябаю с Ними даже,
Когда куражусь с жизнью в раже
Заслуженных, и нет, седин.
Под смертной пусто пеленой –
Они-то справились с бедой.
Поезд
Они-то справились с бедой.
Меня же гложут страх и совесть,
Как неоконченная повесть –
Сюжет судьбы кривой, пустой.
Но под словесною рудой
Услышал я подземный поезд.
Куда идет? Откуда? Бог весть!
Идет! Хоть разорвись: «Постой!»
И, ошалелый, на ветру
Стою и улыбаюсь тихо,
Надежда есть – минует лихо.
Я подожду пока к Петру.
Не зря дожди нам души моют,
А, значит, и меня прикроют.
Выбор
…А, значит, и меня прикроют
От этой страшной суеты,
Когда судьба с тобой на «ты»,
Когда сирены дико воют.
Когда могилы смачно роют,
Когда плетут в венки цветы
Для тех, любимых… А «Битлы»
Не голосят, а тускло ноют.
Без слов понятно в этот раз,
Что гвалт поднялся не случайно.
И выбор будет беспечальным,
Коль сделан он не напоказ.
Стара дилемма: быть – не быть.
Чего ещё? Любить? Кутить?
Вопросы
Чего ещё? Любить? Кутить?
Жизнь прожигать на табуретке?
Залезть за пазуху к субретке,
Чтоб госпожой её крутить?
Девчонок молодых дурить?
Изобретать свои приметки?
Предпочитать стихам виньетки
И для талантов ямы рыть?
Вийон сказал однажды так:
«Теперь я говорю: довольно!»
И пусть обидно мне и больно –
Я на ответы не мастак.
Мерцая, сердце вдруг заныло:
Всё пусто – не осталось пыла.
Метла
Всё пусто – не осталось пыла,
Лишь угли теплятся в костре.
Она же на простой метле
Летает там, во тьме постылой.
То, что когда-то было мило,
Висит на призрачной ветле,
В тугой болтается петле,
А я иду спокойно мимо.
Опять один, опять живой,
Я из угла слоняюсь в угол
Шального мира. С пьяных пугал
Он мне твердит: «Ты сам кривой!»
В погасших окнах ночь застыла.
Никто не пишет мне на «мыло».
Одиночество
Никто не пишет мне на «мыло».
Пусть электронной почты нет,
Но я пишу (кому?) ответ
В тетрадку дневника… Да, было…
Живое слово вдруг уплыло,
Хотя страниц свободных нет.
Я помню – говорил мне дед,
Мол, не меняй на мыло шило.
Кому писать, что тесен гроб,
Что одиночество лихое –
Лекарство от земли плохое
Средь ненасытности утроб?
Но музыке не дам остыть:
Пойду с утра - сидюк купить.
Музыка
Пойду с утра - сидюк купить.
Какой – и сам пока не знаю.
Куплю то, что своим признаю;
Всё лучше, чем шмурдяк глушить.
И постараюсь так прожить,
Чтоб постучаться в двери рая
Задорно, весело, играя –
Не век же мрачному служить.
Есть в этих звуках тайный свет,
Он пробивает бреши в тучах.
В оврагах, дебрях и на кручах
Он шлёт издалека привет.
И я не плачу, не тоскую –
Забыться в музыке рискую.
Она
Забыться в музыке рискую…
Но глаз Её коварна власть –
В них есть и колдовство, и страсть,
Такие, что не обрисую.
Она преследует – пирую
Иль сплю – Она во мне. Как звать
Её – не важно, важно стать
Другим, чтоб не прожить впустую.
И вот уже мне не до сна,
Не до пиров. И, с каждым шагом,
Смерть отступает с бледным флагом.
Над смертью, на метле – Она.
Пусть не видал Её, нагую,
Пусть не судьба – хотел такую…
Не судьба
Пусть не судьба – хотел такую,
С изнеженным – как мел плечом.
В игре я битым был мячом:
Меня колотят – я ликую!
Ничем себя не застрахую –
Пусть бьёт. Она тут ни при чём.
Скрипичным изогнусь ключом,
Но не пойду просить другую.
Я мог бы стать – хоть гордецом,
Но Ей меня одёрнуть пара
Каких-то пустяков, ждёт кара –
Приму с не дрогнувшим лицом.
Одно ей не исправить, споря –
Предвидел я немало горя.
Без неё
Предвидел я немало горя,
А счастье бродит стороной,
Был изувечен я страной,
Хоть жил в провинции, у моря.
Об этом знают только Трое:
Отец, да Сын, да Дух Святой –
Они-то справились с бедой,
А, значит, и меня прикроют.
Чего ещё? Любить? Кутить?
Всё пусто – не осталось пыла,
Никто не пишет мне на «мыло»…
Пойду с утра - сидюк купить.
Забыться в музыке рискую:
Пусть не судьба – хотел такую.
2010