Как мучительно медленно тянется вечер!
Лишь Тоска с Одиночеством снова со мной.
Как котята, клубком улеглись мне на плечи
И лениво играют упавшей слезой.
На последнем гвозде нервов держится мостик…
Тишина вдруг взрывается трелью звонка!..
Что ко мне пригласило случайного гостя?
Одиночество? Скука? А, может, Тоска?
Не его в лихорадке шептала я имя.
В непроглядной ночи он не выплакан мной.
Он нежданный.
Нечаянный.
И нелюбимый!
Мне ненужный.
Увы, совершенно чужой.
Тихо шепчет Тоска: «Выпей этой отравы…»
Крашу губы, глаза…
(Занимаюсь не тем!!!)
Знаю, мне все равно,
А тебе – и подавно.
Водку пью…
Говорю…
Улыбаюсь...
(Зачем?!!)
Убеждаю Тоску, что бессмысленно это!
Дальше что? Ничего!
И опять пустота!
Боль!..
И звездная пыль от разбитой планеты…
Я молчу.
Говорит Одиночество: «Да!»
А наутро мне Зеркало выскажет грубо:
«Лучше так, чем неделями тупо реветь.»
Хмуро трону в ночи отогретые губы…
Жаль, что сердце нельзя так же враз отогреть!
Я улыбку шальную свою надеваю.
(Сто улыбок в запасе! Оправдана ложь.)
В слякоти октября я с трудом различаю,
Что течет по лицу?
Слезы?
Или же дождь?
Зонт закрытый в руке удивляет прохожих.
Кто-то пальцем тихонько крутнет у виска,
Мол, свихнулась!
Меня понимают, похоже,
Лишь мои Одиночество,
Скука,
Тоска.