«Я есть путь, истина и жизнь»
(Иоан. 14, 6)
Враги сие берут в кавычки:
Такого, де, не может быть —
Еще не создано отмычки,
Которой можно всё открыть!
Где родилась такая фора,
С высокомерьем пополам,
И всеуверенность повтора:
«Аминь, аминь глаголю вам...»?
Ах, как же хочется Пилату,
Как бесится синедрион,
Чтоб ухватить Христа за пяту,
Чтобы исчез из мира Он!
Две тыщи лет Его хватают,
Чтобы распять извечный свет.
Две тыщи лет пинают, хают,
Клеймят Его... Две тыщи лет!
Хотят — ни много и ни мало —
Всех освещая жизней путь,
Чтоб их учение блистало,
А не Христа святая суть.
И в этой адской круговерти,
Что всех затягивает вниз,
«Нет жизни новой после смерти!» —
Один и тот же слышен визг.
О плотью съеденные души,
В какой вы маетесь борьбе!
Живя в плену греховной стужи,
Что вы придумали себе?
И ты, хвалёная наука,
Свой взор направившая ввысь,
В глубины космоса,
а ну-ка
Попробуй в Небо вознесись!
Чтоб оторваться от земного
И к вечности осилить след,
Нужна душа и вера в Бога,
А не шальная мощь ракет.
Ну хорошо, взлетели к звездам.
Побыли там. А дальше — что?
Опять лететь к земным же гнездам,
Еще высиживать яйцо
Новейших планов и дерзаний,
Им отдавая всё тепло?
А как же быть с богатством знаний,
Чтобы понять добро и зло?
Их не найти на космодромах,
Не видно их и в телескоп,
Нет их и в синхрофазотронах,
Их не узрит и микроскоп.
Не даст их и картина мозга
(Ведь он — всё те же потроха!),
И слепленные, как из воска,
Гипотез всяких вороха —
Все эти сказочки благие
О том, как родилась земля,
И, в общем, всякие другие
Всё в том же духе тра-ля-ля...
Не потому ль, что, не имея
Своей надежнейшей звезды,
Которая всех звезд светлее,
Друг дружку бьют сии «труды»?
Ну что ж, деритесь, рвите глотки,
Друг в друга намертво вцепясь,
Очередные «разработки»
Свои швыряя в ту же грязь...
А свет, что выше всех инстанций,
Что посылает Вечность нам,
Всем дарует СПАСЕНЬЯ шансы...
Аминь, аминь глаголю вам!