Грише идёт шестнадцатый год. Он высокий, красивый мальчик. Сосредоточенный. Не суетливый.
Перешёл в десятый класс и в профильной школе будет изучать психологию и социологию.
Всё вроде бы у него хорошо. Но гляжу на него, и в сердце заползает холодок – что-то будет!
Гриша – единственный из внуков, который вырос на моих руках. В буквальном смысле этого слова.
В самом нежном его возрасте я читал ему стихи русских поэтов и укладывал спать под «Казачью колыбельную песню» Лермонтова.
Он, щекоча надеждой мою душу и теша самолюбие, декламировал вслух стихотворные строки высокой значимости и глубины. Где это теперь? По-моему, он не знает фамилии ни одного поэта.
В детском саду он был сочинителем и выдумщиком. По дороге домой из своей детсадовской группы он рассказывал мне занимательные истории о том, что на территорию детского сада ночью проникли злоумышленники и воры. Они связали сторожа и унесли несколько кондиционеров и телевизор. Он рассказывал так убедительно, что я ему верил. Оказывалось, что всё – выдумки.
– Не беда, - думал я, - может быть, в нём дремлет будущий писатель.
Но с годами полёт фантазии всё слабел. Сочинительство осталось нереальной дымкой воспоминаний.
Мне кажется, что, примерно, с пятого класса Гриша не прочитал ни одной книги, не посмотрел ни одного фильма. Я уже не говорю о спектаклях и концертах. Никакие разговоры, доводы, убеждения не могут заставить его проявить к литературе и искусству хоть малейший интерес.
Что же тогда? Точныё науки? Сомневаюсь. Он к ним также равнодушен, как к чтению художественных книг.
Единственная и всепоглощающая страсть моего младшего внука – футбол.
Он просыпается со ловами: «Реал» (Мадрид), засыпает с этими же словами.
Его день расписан по секундам. После школы – тренировки. В выходные дни – игры.
Он живёт понятиями – «угловой удар», -«пас», «аут», «форвард», «хавбек».
До поздней ночи он смотрит телевизионные показы футбольных матчей. В зависимости от их исхода меняется его настроение. Как в далёком детстве он взахлёб повествовал о мнимых ограблениях, так и теперь с блеском в глазах, и модулируя голос не хуже любого актёра, он может рассказать историю каждого забитого мяча. В этой истории для него таятся и тайна, и интрига, и поэзия.
- Гриша, - говорю я, выслушав очередное повествование, - у тебя есть какая-нибудь мечта в жизни?
- Есть, - отвечает он.
- Какая же?
- Попасть в юношескую сборную страны.
- А потом?
- Команда мастеров.
- А потом?
- «Реал» (Мадрид).
Дальше этого он ни о чём думать не смеет. «Реал» (Мадрид) – хрустальная мечта его жизни. Я начинаю новый допрос.
- Чего ты жаждешь – богатства, славы?
- Слава – очень неплохо. Богатство, как ты понимаешь, дед, тоже не помешает. Кстати, когда у меня будет много денег, я куплю вам с бабой дом в России. Ты не против?
- Совсем не против, - отвечаю я, - хотя вряд ли это когда-нибудь сбудется.
- Сбудется, - уверенно говорит он.
-Буду ждать, - улыбаюсь я. – И всё же, чего ты хочешь добиться в футболе?
- Хочу стать классным игроком, как Месси. Игроком мирового уровня.
- А дальше?
Гриша смотрит на меня с недоумением.
- Есть ли для тебя жизнь вне футбола?
Он молчит. И в его взгляде я улавливаю беспомощность и растерянность.
Мне хочется плакать.
Он замечает.
- Дед, - говорит он, - не расстраивайся. Хочешь, ради тебя я прочитаю самую толстую и самую скучную книгу?
- Не надо! – отвечаю я.
Хоть бы одним глазком взглянуть, что там, впереди.
Р.Маргулис.