А он говорил, что звали его Пустотой,
Что жил в сумасшедшем доме в одной палате
С Чапаевым. Анка в душе стирала платье,
С души не снимая розовое пальто.
А было ли это тело… Он думал, нет,
И верил, что сможет руками разгладить складки
На лбу и у губ. Чапаев писал в тетрадке
Историю, опасаясь остаться в ней
Всего лишь никем, одним из ста тысяч Нем:
Ни имени, ни надежды, что станет вечность
Сидеть рядом с ним на камне, обняв за плечи.
А он говорил, что был от рожденья нем
И было ему не важно, что Анка врет,
Что любит его как Петьку. Как много Петек.
А он – пустота на месте, где был в буфете
Хрустальный графин, растаявший, точно лед.