Расползается мглою боль,
Изумление сменяет страх.
Не стирается твоя кровь
На его оскверненных руках.
Яркой вспышкой тысячи солнц
Резь в зрачках, в венах тише ток.
С наползающей чернотой
Бьется мысль, но решен итог.
Обреченных усилий тщета.
Не разомкнут объятий яд.
И позорным клеймом на лбу
Поцелуи его горят.
Трепещит в ожидание толпа.
Вновь стенает дантовский ад.
Переполнен девятый круг,
Но он принят, как кровный брат.
Ты его и хранил, и берег,
Распростер свои крылья над ним.
В исступлении диком, немом
Он срывает и топчет твой нимб.
На вершинах своей высоты
Ты не знал унижения миг.
Побежденным куда страшней
Доброты бескорыстной лик.
И объят неизбывной тоской,
Тьма убийцы черты тая...
Обреченное слышится: "Ты, Брут?"
И смеётся жестокое: "Я!"