Ева помнит, что плеть – во благо. Что платить за ребро – непросто.
Если раны привыкли к соли – значит, Еву учили верно.
Надо просто не дать ей плакать – будут глазки сиять, как звезды.
Кукле дарят науку боли, чтобы кукла была примерной.
Вдоль по нежным губам – наждачкой, чтоб алели запретным плодом.
Да ошейник и цепь – со скидкой, и в рассрочку – кому не к спеху.
Каждый прожитый миг – подачка от всесильного Кукловода.
Кукле дарят науку пытки, чтоб умела страдать для смеха.
Еву можно слегка улучшить, обучая ходить по струнке:
Просто врезать улыбку в кожу, две струны и клубок усердья,
И – на всякий… – клубок колючки, и крючки в ногтевые лунки.
Господин мог бы быть к ней строже – преподать ей науку смерти.
Слышишь, Ева? Хозяин – добрый! На колени, и будь послушна –
Покоряйся господской воле – по команде «лежать!» и «место!»
Ева помнит про прайс на ребра, Ева знает про прайс на души.
Кукле дарят науку боли. И ломают небрежным жестом.
Ева молится – Еве снится, что хозяин ее покинул.
Как ей быть без хлыста напевов, без господского слова, гнева?
Гаснут искры в пустых глазницах. Так беспомощно смотрит в спину
Первозданная кукла Ева.
Обреченная кукла Ева.
За рисунки и вдохновение, а также за образ Кукловода
и все, что с ним связано, благодарю Найка Волкова