Золотая пыль
1.
Твой товарняк над временем летит
с надбавкой северной. Куда ведут дороги?
От водки к женщине, от слова к Богу,
а от гордыни в скит.
Вернёмся в жизнь, к вещам от общих мест,
заметим: город обкорнала осень.
А на Васильевском поставят крест,
поскольку тело за базар вины не носит.
2.
Скользит состав по рельсам через лес, и
колёса скручивают время в миг.
А Венедикт пьёт щедро, за троих,
за всю страну, щекою худ, но весел.
Он пьёт за счастье, братство и любовь,
за пролетарии всех стран, соединяйтесь!
За то, что мерзость не колышет кровь
поэтов, грузчиков и вегетарианцев.
Он от Москвы бежит, от суеты
погрязших улиц в нищете и грязи.
Мы ход замедлим, заходи и ты,
наш одинокий и однообразный.
Куда-то едем, пьём такую дрянь –
кишка с кишкой играют в рокировку.
Не спи, земляк, плесни три капли, глянь:
нам хватит до последней остановки.
3.
Мой друг, болгарин из Софии, Красимир
Георгиев (да не судите строго
его фантазию) встречал единорога,
я переводом это подтвердил.
А дело было, как понять я мог,
так: он с вечеринки возвращался, место
глухое было, в лужице у ног
увидел две звезды и полумесяц,
и тот представился: "Единорог".
Хоть страшен зверь был, без испуга
поэт признал в нём не диковину, но друга.
Когда я пьян и женщина у ног,
я часто плачу, вспоминая этот
весёлый случай; рад, что Бог
нашел, в конце концов, Поэта,
а мог бы и не мог.
Но Красимир дал выход положенью
и написал о том стихотворенье.
А что утешит одинокого поэта?
Вино и женщина, курительный табак?
Всё это так
и всё же всё не это...
4.
Он был тринадцатым в тот вечер за столом.
И преданно апостолы глазели,
скорее от любви, чем от вина,
смотрели в Бога. Бог –
он не рифмуется ни с чем,
сам слово в слове.
Да, он в начале мог,
теперь не хочет...
Пока ж ученики сидят,
пьют красное и заедают плотью.
Как под рукой да Винчи, взгляд
Иуды тайной отличается от прочих.
...Ни денег, ни любви, сплошной облом,
жизнь без конца, что пьянка без итога.
Иуда – сказка девушкам в альбом.
Нам нужен миф. И мы распяли Бога.
1 июля 2011г.
„ЗОЛОТАЯ ПЫЛЬ”
Анатолий Жариков
Перевод с русского языка на болгарский язык: Красимир Георгиев
ЗЛАТЕН ПРАХ
1.
Товарният над времето лети, не спира,
в посока север. Накъде ни пътят води?
От водката към секса, от думите към Бога,
от гордостта към манастира.
Ако се върнем към живота прост околовръст,
ще видим: есента града окастря, прошка няма.
А на Василевския ще поставят кръст,
телата там вина не носят за търговците от храма.
2.
Пътува влакът през гора, по релсите
завъртат колелата времето незримо.
А Венедикт си пийва щедро и за трима,
за цялата страна, бедняк, но весел.
За щастие той пие, за любов, за братство,
за пролетарии, съединявайте се!
И затова, че мерзостта не е богатство за
поетите, хамалите и вегетарианците.
Той бяга от Москва, от суетата
на тънещите в мръсотия улици.
Ще позабавим ход, ела при нас, приятел,
самотен и еднообразен друже.
Къде отиваме, щом пием тази гадост –
червата възмутено ни се карат.
Недей да спиш, земляк, глътни три капки радост:
ще стигне до последната ни гара.
3.
Приятелят ми Красимир е строг
(но не съдете строго неговия стих) –
в България той срещнал еднорог,
аз с превода си факта потвърдих.
А в тази случка, както аз разбрах,
той връщал се от среща, сред гората
било безлюдно, в призрачен сумрак
видял две весели звезди и полумесец.
И някой казал: „Аз съм еднорог!”.
Не Бог, а Рог бил страшен, но без страх
не звяр видял поетът в него, а приятел.
Когато поглед с вино и жени налея,
аз често плача, мислейки за този
забавен случай; радвам се, че Рог
все пак успя Поета да намери,
а можеше да не успее.
Но Красимир добре премери положението –
описа случката в стихотворение.
Какъв късмет ще утеши самотния поет?
Цигари, вино, палави женички?
Това е тъй,
но все пак не е всичко...
4.
Той бе тринайстият на тази нощна маса.
Апостолите зяпаха към него,
с любов по-скоро предана, а не с вина,
оглеждаха Го. Бог –
наистина не се римува с нищо, той е властен,
сам дума в думата е.
Отначало можеше,
Сега не иска...
Докато учениците умуват,
червено вино пият, с плът замезват.
А погледът на Юда плува, сякаш нарисуван
в картина на Да Винчи, скришом взира се в трапезата.
...Отломки от пари и от обичане,
живот без брод, пиянски вир без дъно.
Юда е само притча за момиченца.
Бе нужен мит. И ние Бог разпънахме.
Превод от руски език на български език: Красимир Георгиев