Голос той обезумевшей скрипки в ночи,
Разрываясь над спящим летел мирозданьем.
То ли Бог, то ли дьявол её научил
Стольким горестным звукам, подобным рыданьям.
Словно то не смычек, а безжалостный нож
По живому разделывал струны на скрипке,
И последний аккорд был с отчаяньем схож,
Будто эхо предсмертного тяжкого вскрика.
Я помчался на звук, чтоб хоть чем-то помочь –
Не успел… опоздал на какую-то малость…
Только это не скрипка умолкла в ту ночь,
Не струна порвалась, как потом оказалось.