Мне сказали Кино Недлявсех и Нина, чтобы попробовал перевести "Вампир" Киплинга. Вот Настя помогла мне сделать "подстрочник" и у меня так написалось:
Чучело в платье и мало волос
(мымрой зовётся, халдой)
Тупой возносил её выше звёзд
(как часто и мы с тобой).
Тратил напрасно ум и года,
расходовал силы до дна, -
прахом сдувала это халда
(знаем мы, кто есть она)
И не ценила – дурна!
Как ни старался, что не давал
(как часто и мы с тобой), -
честь и надежду, жизнь, идеал, -
халда оставалась худшей из халд,
А он был просто тупой
(как часто и мы с тобой).
Столько работы! Но не спасёт
планов и мечт руда, -
будто сквозь пальцы сыпала всё
не ценившая это халда,
- и не ценившая никогда!
Тупой зачах, одурел, захворал,
(как часто и мы с тобой),
как только узнал, что не нужен ей стал
(но с чего ей нужен другой?)
Теперь полумертв-полужив мой герой
(как часто и мы с тобой).
В чаше его нет вина. Лишь вина,
что грызть его будет всегда:
дошло до него, что не знала она
(и знать не могла, поскольку халда!)
как была тупому нужна.
А сам Киплинг писал по-английски. Это смешной язык, поэтому его нужно больше переделывать на Живое Слово. У него вот так было:
A fool there was and he made his prayer
(Even as you and I!)
To a rag and a bone and a hank of hair
(We called her the woman who did not care),
But the fool he called her his lady fair —
(Even as you and I!)
Oh the years we waste and the tears we waste
And the work of our head and hand
Belong to the woman who did not know
(And now we know that she never could know)
And did not understand!
A fool there was and his goods he spent
(Even as you and I!)
Honour and faith and a sure intent
(And it wasn't the least what the lady meant)
But a fool must follow his natural bent
(Even as you and I!)
Oh the toil we lost and the spoil we lost
And the excellent things we planned
Belong to the woman who didn't know why
(And now we know that she never knew why)
And did not understand!
The fool was stripped to his foolish hide
(Even as you and I!)
Which she might have seen when she threw him aside —
(But it isn't on record the lady tried)
So some of him lived but the most of him died —
(Even as you and I!)
And it isn't the shame and it isn't the blame
That stings like a white-hot brand —
It's coming to know that she never knew why
(Seeing, at last, she could never know why)
And never could understand!