В полночь звёзды над уснувшим миром
Принимали роды чудо-малыша,
Облаком-мочалкой с пенным мылом
Хрупкий месяц умывая неспеша.
Мир же был задумчиво-усталым,
Отдыхая ночью от дневной жары,
Только одиноко над вокзалом
В свете ламп метались тучи мошкары.
А с рассветом стая пёстрых птичек,
Умывалась в травах утренней росой
У фонтана в мраморном обличье,
С высохшей от зноя голубой водой.
Вот и полдень. Жарилось тоскливо
Всё живое на земле-сковороде.
У палатки, обалдев от пива,
Мужики трепались громко о войне.
Рядом дети под листвой каштана
С ностальгией мелом рисовали снег;
Лишь монаха чёрная сутана
Вдруг напоминала первородный грех.
И никто не видел, как на зАмке,
Спрятавшись за башней с золотым крестом,
Не скрывая страха, слушал ангел
Разговор и споры пьяных мужиков.
И не мог понять он для чего же,
Ровно два тысячелетия назад
На Голгофе умирал Сын Божий?!
И таким ли уж жестоким был Пилат...